Улыбка химеры - Ольга Фикс
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Что-то мне стремно. Нас оттуда не засекут?
– Да ладно, не бери в голову! Кому мы на фиг сдались? Они вообще в другую сторону повернуты!
– Кто их знает… Может, их так запрограммировали, чтобы во все стороны сразу.
– Народ, хватит болтать! Всю рыбу распугаете!
* * *
Они наловили мелкой рыбешки, забросали ее в котелок и залили речной водой. Из приправ у них была только соль; рыбу они, конечно, не чистили – что там чистить-то. Гадость получилась изрядная. Впрочем, бульон они выпили до дна – куда ж деваться, другого-то ничего нет.
Лерку сразу вывернуло наизнанку.
Никто этому не удивился. Ее рвало постоянно – утром, днем, вечером, на уроках. Она уже в два раза похудела, на зависть Златке, которую, наоборот, к четвертому месяцу разнесло, как бочку. Она, правда, похвалялась, что сразу после родов все сбросит. Есть, мол, у нее на примете чудо-диета. За один день десять кил. Но Лерке как-то не верилось в подобные чудеса.
Машка хоть и смеялась вместе со всеми, но внутри себя, конечно, переживала. А вдруг они догадались, что Макс не случайно вызвал именно ее!
Сработало, сработало колдовство!
«Ребята, вы уже взрослые и разговаривать с вами можно по-взрослому. Хочу поделиться с вами историей, случившейся с вашей почти ровесницей. Чтобы вы поняли, к чему может привести элементарное незнание реалий. Вот ты, например, Маша, представь себе…»
Да с чего б ей вдруг фигню всякую представлять? Что он с ними как с малолетками?
И Машка опять передернула плечами.
Но как он на нее смотрел! И покраснел ведь действительно! И весь урок еще потом при одном взгляде на нее запинался!
Машкина душа сладко пела при одном лишь воспоминании.
А так ему и надо!
* * *
Они расположились у костра – не слишком близко, чтобы не сгореть, не слишком далеко, чтобы не замерзнуть. Из ниоткуда возникло пиво, для конспирации налитое в бутылки из-под лимонада. Сергей расчехлил гитару. Завел вполголоса, перебирая струны:
– Тимохин, что ли?
– Он. Группа «Осенние птицы». Там у него еще хорошая есть, да вы ее знаете, наверно: «А мы улетаем, а мы улетаем, как осень придет, собираемся в стаи. Вы спросите нас, мы в ответ улыбнемся: “Что будет нас ждать здесь, когда мы вернемся?”»
– «А мы и не знаем, откуда мы знаем?! Мы этих путей себе не выбираем!» – подхватили хором со всех сторон. Даже Лерка пела, как ее ни мутило.
Один Саша Ерофеев не пел. Он раскопал ямку с глиной и слепил из глины маленького слона. Отдал его Маше и теперь машинально разминал в руках новый ком.
– Да у тебя талант! Как живой, так глазами и смотрит!
– Зато я петь совсем не умею. Медведь на ухо наступил. – Ком в руках Ерофеева приобретал постепенно форму медведя.
– Слушай, как ты это делаешь?
– А я знаю? Само собой происходит. А начну задумываться, пытаться отследить процесс – сразу перестает.
– С ума сойти! Ты как сороконожка, у которой спросили, как она ходит. Хотя, наверное, ты прав. Иногда, наверное, лучше не думать. Просто идти себе вперед, куда глаза глядят, куда ноги несут…
– Куда душа просит, – негромко договорил Ерофеев.
– Мы разве не душой думаем? – усомнилась Машка.
Но Ерофеев покачал головой:
– Душой мы чувствуем. А думаем мы мозгом. Ну у кого есть, конечно.
– А у кого его слишком много?
– Тады ой! – На морде медведя расплылась клыкастая ухмылка.
Машка озадачилась: не слишком ли много у нее в голове мозгов? Навскидку получалось, что многовато. Поскольку в основном она в жизни совершает какие-то вполне разумные действия: учится, умывается, чистит зубы, в общественные часы выдает книжки в библиотеке. Но иногда, похоже, душе удается взять верх, и тогда Машка умудряется учудить такое!
Вот и сегодня. Весь день она тревожно прислушивалась к себе. Начиная с урока Макса и потом, когда они сбежали из школы, плыли сюда, разжигали костер, пели песню. Особенно когда пели песню. Все время в Машке что-то бурлило и клокотало, поднимаясь все выше, выше, грозя выплеснуться наружу. Теперь оно, похоже, почти что дошло до горла. Секунда, другая – и…
Ни с того ни с сего Машка вскочила и заорала:
– Ребяты-ы! А чего мы всё сидим, а?! А давайте-ка вместе все за холмы сгоняем! Разведаем, что там нового появилось! Поглядим, откуда эти усы растут!
Народ уставился на нее в изумлении.
– Машка, ты чего?
– Что на тебя нашло?
– У тебя как, с головой в порядке?
– Народ, Машке больше не наливаем!
Она сморщилась и надула губы.
– Ну чего вы все как эти… Пригрелись тут, точно старики.
– Да поздно уже, Маш! Давай как-нибудь в другой раз.
– Скоро ведь уже и назад пора.
– У некоторых, между прочим, уроки еще не сделаны.
– Темно, что ты там разглядишь?
– Так днем-то мы сюда по-любому не попадем, – возразила она резонно. – Ну что, всем слабо? Со мной наперегонки? До верха холма и назад? Никто не хочет? Смотрите, тогда я одна.
– Маш, а это тебе как? – Нехлюдов кивнул на столб с фонарем и надписью «Запретная зона», занозой торчащий в самом начале ведущей к холмам дороги.
– Ой, я тя умоляю! Можно подумать, из школы выходить можно было.
– Сравнила! Из школы выходить нельзя только ученикам. И то, если они без пропуска. А запретка – она для всех. Независимо от пола и возраста…
– По мне, так что в лоб, что по лбу. Окей, тогда ждите меня. Я быстро, одна нога здесь, другая там. Не вздумайте без меня уплыть! – выкрикнула она уже на бегу.
Машка во весь дух понеслась к холмам. Вперед и вверх, навстречу загадочным звездочкам. Миг – и она скрылась из глаз.
– Во дает, – пробормотал кто-то вполголоса.
Ерофеев вскочил, стряхивая с пальцев остатки глины.
– Слушайте, вы как хотите, а я за ней. Мало ли чего…
– Тьфу, идиотка! – Сергей сплюнул. Взъерошил рукой огненную шевелюру. – И чего ей неймется! Так хорошо сидели! Постой, Сань, я тоже с тобой. – Встал, чмокнул Лерку в лоб, накинул на нее телогрейку, нагнулся и быстро-быстро зашептал Лерке что-то на ухо. Она в ответ понимающе закивала.
Остальные сидели у костра молча. Запретка – это вам не хухры-мухры.
* * *
Они шли быстро, торопясь и немного рисуясь друг перед другом. Дорога петляла, все круче и круче устремляясь вверх, к вершине холма. Машки по-прежнему не было нигде видно, хотя их не оставляла надежда, что вот-вот, за следующим поворотом, они наконец-то ее увидят.
