Лукавый Морок - Лена Обухова

– Ух ты, – потрясенно выдохнул Дементьев, глядя на нее слегка округлившимися глазами. – Целых два сюжета ты придумала – за сколько? – он бросил взгляд на часы, хотя не засекал время. – Секунд за сорок?

Ольга смущенно улыбнулась.

– Опыт. К тому же, ты дал мне основу. Я хоть что-то угадала или совсем мимо?

– Ты угадала одно: в дело действительно был замешан маньяк. Я бы даже сказал, не один. Если коротко, то кое-кто во имя мести создал проклятую колоду для игры в Мафию. Когда карты сдавались, колода вынуждала людей действовать в соответствии с доставшимися им ролями. Мафия убивала, честные жители линчевали. И за всем этим стоял Ведущий, «помогавший» игре продвигаться, если карты не справлялись.

– Ух ты, – в тон ему выдохнула Ольга, чувствуя, как внутри загорается огонек азарта. – Какой сюжет… А расскажешь подробнее? Может быть, я напишу роман об этом?

Дементьев довольно улыбнулся, явно радуясь тому, что удалось ее заинтересовать.

– Только без имен и личной информации участников истории, – предупредил он. – Но там действительно достаточно интересный сюжет вырисовывается, если ты еще и свою фантазию подключишь, очередной бестселлер обеспечен.

Ольга сделала вид, что задумалась над перспективой, а потом повернулась на бок и посмотрела на него, хитро прищурившись.

– И ведь у тебя наверняка в запасе не одна такая история?

Улыбка Дементьева стала шире. Он захлопнул крышку ноутбука, убрал его на прикроватную тумбочку и тоже повернулся к Ольге.

– Ты себе не представляешь, сколько. Тебе хватит на следующие десять лет карьеры. Особенно если учесть их постоянное пополнение.

Если она и изменилась в лице, услышав эти слова, то не сильно: Дементьев ничего не заметил. Даже улыбку удалось сохранить, хотя Ольга прекрасно знала, что десяти лет у нее нет. Осталось меньше года, но ему об этом знать не обязательно. Изменить все равно ничего нельзя, а ей нравится возможность строить планы на несуществующее будущее. Это странным образом помогает.

– И ты ими со мной поделишься? – игриво уточнила она, с трудом вспоминая, когда в последний раз использовала подобный тон. До того, как Володя Дементьев появился в ее жизни, очень давно.

Он изобразил задумчивый вид, поднимая глаза к потолку, и деланно-неуверенно протянул:

– Ну, не зна-а-аю… А что мне за это будет? Ты укажешь меня соавтором? Или мы можем договориться о каком-нибудь проценте с продаж?

– Нет, вряд ли, – хмыкнула Ольга, с сомнением качая головой. – Максимум готова делать тебе посвящение с благодарностью в начале книги и называть своим Музом. И могу взять тебя на содержание, если решишь бросить ради меня работу и перебраться в Москву на постоянное проживание.

– М-м-м, звучит заманчиво, – рассмеялся он, снова переводя взгляд на нее и как бы невзначай подвигаясь ближе. – Содержанец – это довольно необычно.

– Не так необычно, как тебе кажется, – отмахнулась Ольга, против воли повторяя его движение.

В голове крутилась мысль о том, что надо обязательно еще доехать до дома, потому что отправиться в путешествие как минимум без арсенала привычной косметики она себе позволить не могла. Даже просто остаться на ночь без ряда средств будет проблематично и некомфортно.

Но рука Дементьева уже скользнула вокруг ее талии, привлекая ближе, и Ольга мысленно махнула рукой. Машина на стоянке, по пустым ночным дорогам она обернется туда-обратно меньше, чем за час. А еще не так поздно.

29 октября 2016 г., 22:00

Квартира встретила его спертым воздухом и запахом заброшенности, поэтому первым делом Костя Долгов прошел по всем комнатам и открыл окна. В помещение сразу ворвался холодный ветер, моментально превратившийся в сквозняк, но его это не смутило. Он провел кончиками пальцев по поверхности мебели, машинально отмечая, что слой пыли не такой толстый, как он ожидал. Следовало протереть ее, но силы внезапно кончились, стоило ему переступить порог квартиры.

Стоя посреди темной гостиной, освещаемой лишь никогда не гаснущими огнями города, Долгов стянул пиджак, бросил его на диван и шагнул к панорамному окну, на ходу ослабляя узел галстука, а потом и полностью распуская его. Узкая полоска темной плотной ткани змеей скользнула на подоконник, а сам Долгов присел на его краешек, расстегивая верхние пуговицы рубашки. Когда дышать стало легче, запустил пальцы в идеально лежащие волосы и взъерошил их.

Усталость наваливалась тяжелым камнем. Перед тем, как отправиться на это расследование, Долгов приехал из другой командировки. У него имелось два дня на отдых, никто в ИИН не стал бы возражать, если бы он провел какое-то время дома, позволив себе выспаться: в ненормированном графике есть свои минусы, но и плюсов хватает. Однако Долгов предпочел оба дня провести на работе, и каждый раз находил повод немного задержаться.

Проблема была в том, что спать он все равно не мог. Каждый год, примерно в это время, вот уже несколько лет происходило одно и то же: сны становились тревожными, поверхностными. Он просыпался посреди ночи с отчаянно колотящимся сердцем и тяжелым дыханием, а потом долго лежал на спине, глядя в темный потолок. Сон не шел, даже глаза не закрывались. Иногда ему всю ночь не удавалось уснуть, он задремывал лишь незадолго до будильника.

Этот год не стал исключением, хотя Долгов очень надеялся. Время шло, а время должно лечить. Умом он понимал, что одного только времени мало, что нужна еще и терапия, возможно, даже медикаментозная, но как большинство людей убеждал себя, что справится и так. А может быть, просто не верил в то, что лечение поможет. Или что он этой помощи заслуживает.

Ему требовалось не лечение, а наказание. То самое, которого он избежал тогда. Все эти годы он снова и снова задавался вопросом, не лучше ли было пойти в тюрьму. Уже вышел бы, а вместо этого продолжает вариться в персональном аду, сотканном из воспоминаний и чувства вины, которое последние годы только росло. И, конечно, было глупо надеяться, что один хороший поступок, правильно выбранная сторона, сможет так быстро все изменить.

Он потер руками лицо, прогоняя воспоминания и черные мысли, повернул голову, ища взглядом массивную пепельницу из темного камня. Та нашлась на своем обычном месте, и Долгов подтянул ее к себе. Она громко шаркнула, скользнув по шершавой поверхности подоконника. Кончик пальца привычно лег на ободок и пробежал по кругу, споткнувшись три раза в тех местах, где были предусмотрены выемки для зажженной сигареты.

Долгов прикрыл глаза, прислушиваясь к своим ощущениям и заодно – к тишине квартиры и шуму города, заползающему в открытые окна.

Он жаждал почувствовать. Или услышать. А лучше хотя бы мельком увидеть, когда откроет глаза. С тех пор, как Лиля сказала ему, что видела на его подоконнике призрачную женщину, водящую кончиком пальца по ободку пепельницы, он мечтал лично убедиться в ее существовании, в ее присутствии. Не слишком здоровое желание, он это осознавал. Мертвым надо позволять уйти, а не держать их рядом с собой. Что она могла ему сказать? Чего он ждал от нее? Прощения? Или того самого наказания?