Берег дна - Вячеслав Шульга

— Синоптик — это который? — поинтересовался Сюр.

— Особистом у Лебедева был, а сейчас в «Долг» подался.

— Не знаю такого. — Сюр отхлебнул пива и снова вернулся к разглядыванию репродукций.

— На то он и особист, чтоб о нем мало кто знал. — Транец считался большим специалистом в вопросах разведки и контрразведки, и сейчас попытался оседлать своего любимого конька. — Был у меня клиент один…

— А давай ты в другой раз расскажешь? — Мотя любил слушать байки Транца, тем более что рассказчиком тот был неплохим, но сейчас было не до него. — Сходи лучше во двор и оружие подготовь к рейду. Только смотри, не особо им свети.

— Так, может, его в дом затащить?

— Если тебе не лень таскать его туда-сюда, то можешь и в дом занести. Ну, или попроси кого, чтоб помогли.

— Я не понесу, — тут же заявил Боцман, оторвавшись от вещей.

Транец в надежде посмотрел на Сюра — тот сделал вид, что сильно заинтересовался очередной картинкой, — вздохнул и вышел во двор.

Подготовить оружие к рейду — дело нехитрое, но требующее педантичности и сноровки. Неважно, что автоматы работали как часы, хороший боец всегда перед важным делом все тщательно проверит, почистит и смажет, ведь от безотказной работы механизмов будет зависеть его жизнь. Другое дело — набить магазины. Вот тут требовалось немалое терпение.

Быстро перебрав и смазав автоматы, пистолеты и дробовик, Транец приступил к набивке и сдваиванию магазинов, а чтоб не было скучно, стал мурлыкать себе под нос веселую песенку из репертуара Нины Хаген.

— Ду хаст ден, понимаешь… фарбфильм фергессен майн мишаиль… йо-хо-хо… нун глауб унс кайн менш ви шон хир ва-ха-ха-ха…

Это сейчас мало кто знает эту исполнительницу, а во времена бурной молодости Транца она очень даже котировалась, особенно в панковской тусовке. Да-да, невысокий плотный сталкер с большим пивным пузом, придававшим некоторой солидности, гроза кровососов и завзятый ловелас — по малолетству был панком, и, как и полагается настоящему панку, носил ирокез (небольшой, в Стране Советов большие ирокезы носить рисковали очень немногие) и даже играл в группе. Группа состояла из таких же обормотов, только вчера выучивших три аккорда и два квадрата, поэтому особой славы не снискала, хотя один из начинающих музыкальных критиков, впоследствии ставший авторитетным обозревателем, особо отмечал литературные способности вокалиста, писавшего тексты к их песням. Поняв, что рок-звездой ему не стать, Транец к музыке быстро охладел, через некоторое время ему наскучила и тусовка грязных и вечно пьяных маргиналов, он расчесал кучерявые от природы волосы на бухгалтерский пробор и поступил на юридический факультет. Единственное, что он вынес из того периода, это страсть к панк-року — он слыл одним из лучших специалистов Московской губернии в этом жанре.

За пением его и застал Мотя, вышедший во двор, чтобы положить обратно в багажник рюкзак с вещами, а заодно и покурить на свежем воздухе. С собой у него была наполовину полная бутылка «Глендфиддика», стаканы и две трубки. Вторая трубка — гостевая.

— Как ты тут? Не скучаешь, я смотрю. — Он закинул рюкзак в машину и плеснул виски по стаканам. — Давай разгоним грусть-печаль.

— Да не особо поскучаешь тут, сам знаешь. — Транец вставил последний патрон в магазин, отложил его к уже снаряженным и принял у Моти стакан. — Мы разве не в доме переоденемся?

— Я не хочу ехать через посты с транспарантом «Мы идем в Зону!!!» Ты еще предложи стволы из окон высунуть, чтоб все видели.

— Я просто так спросил. В Зоне так в Зоне. Ты главный — тебе и решать.

Они молча чокнулись и пригубили темно-янтарную жидкость, потом Мотя предложил Транцу вторую трубку, но тот отказался, тогда Мотя раскурил свою и воздух вокруг наполнился одуряющим запахом великолепного табака. Транец принюхался.

— Это у тебя «Амфора»? — спросил он.

— А ты только «Амфору» и знаешь из табаков? — улыбнулся Мотя.

— Ну как… ты же знаешь, я не курю. Сигарой могу попыхтеть, когда выпью, а трубку даже и не пробовал ни разу.

— «Амфора» — табак микстурный, для начинающих. Его курят неофиты и офисный планктон, который другого табака не видел. Знающие люди курят английский бленд. У меня, например, «Данхилл» морской, почти без ароматизаторов. С виски, кстати, очень рекомендуется. Фкус спицифициский.

— Ну, если рекомендуешь… — задумчиво протянул Транец, — может, и вправду попробовать…

Он понюхал виски, потом рукой погнал дым на себя, понюхал воздух и решился. Раскурив трубку (по неопытности ему на это понадобилось минут пять), он осторожно затянулся, подержал немного дым в легких, выдохнул и сделал глоток. И тут же застонал от удовольствия. Глаза его были зажмурены, а на лице застыло выражение полного экстаза.

— Ве-е-е-е-е-ещь! — протянул он, не открывая глаз. — Не мог раньше мне рассказать секрет? Это сколько ж я в жизни кайфа недополучил! Жлоб ты, Мотя, вот ты кто.

— Будешь теперь знать. — Мотя нисколько не обиделся за «жлоба» и даже наоборот, сидел довольный произведенным эффектом. Ему-то эти ощущения — совмещение вкусов высококлассного табака и выдержанного виски — были известны давно, и он редко отказывал себе в удовольствии снова их испытать, когда выпадала свободная минутка.

— Ладно, ты тут заканчивай и давай в дом подтягивайся, Чапай думу думать будет.

Он плеснул Транцу в стакан еще виски и пошел в дом.

Заканчивать Транцу не хотелось. Вернее — ему не хотелось отрываться от курения трубки и заканчивать снаряжение, но делать было нечего, и он, мысленно отдав себе приказ, отложил в сторону стакан и трубку и принялся набивать следующий магазин.

В доме со времени ухода Моти ничего не изменилось: Сюр все так же восседал в кресле-качалке, Маша снова устроилась с книгой на диване в спальне и Боцман опять играл в футбольный симулятор, правда, на этот раз уже против компьютера. До выхода оставалось около восьми часов, и чем себя занять, Мотя решительно не представлял. Проводить совещание снова не было никакого смысла, разве что повторить роли и задачи, да только сделать это можно непосредственно перед Зоной. Оружие, считай, почищено, вещи собраны, гайки в кармане пыльника, любимый пыльник — на вешалке в прихожей.

Не любил Мотя в броню наряжаться — тяжело, движения сковывает, а от гравиконцентрата никакая защита не спасет. Большинство сталкеров спали и видели себя счастливыми обладателями всяких «Скатов», «Бериллов», «Булатов» и их модификаций, напичканных электроникой и с кастрюлями на голову. Мотя всего этого не любил. Будучи сталкером первой волны, он предпочитал защищаться по старинке — легкий бронежилет скрытого ношения, защитные наколенники, перчатки с кевларовыми вставками и бандана с пыльником. Главной его защитой были великолепно развитое чутье и привычка думать. Наверное, поэтому он и жив до сих пор, в отличие от многих и многих своих приятелей, которые слишком сильно доверяли электронике.