Париж в любви - Элоиза Джеймс

* * *

Позвольте мне первой признать это: моя индейка к Дню благодарения не удалась. Вообще-то она наводит на мысль о пустыне Сахара. С самого начала это была странная индейка, поскольку слегка обгорела, когда подпаливали перья, к тому же ее обернули полосками свиного сала. Но были и светлые моменты: Бриджет приготовила сказочную подливку, а приятельница Алессандро Донателла принесла пирог с тыквой с блестящим оранжевым верхом. На самом деле это был торт с кремом — как будто пирог с тыквой побывал в бутике Шанель и приоделся по случаю торжества.

* * *

Оказывается, бездомный — из Бухареста! Сегодня Алессандро и Анна разговорились с ним по пути в школу. Он очень плохо говорит по-французски, так что Алессандро собирается посмотреть несколько фраз на румынском. Этот человек сказал, что хочет уехать домой. Я бы на его месте тоже это с удовольствием сделала. Париж — холодное и унылое место, если тебе нечего делать — только сидеть и ждать, когда пойдет дождь.

* * *

В Нотр-Дам: «Сколько людей умерло, строя эту церковь?» — спросила Анна. И потом, раздосадованная моими уклончивыми ответами («Много… Нет, больше десяти»), остановилась под окном «роза».[44] «Итак, сколько же умерло, делая вот это? Неужели ты даже не знаешь, сколько умерло, поднимая его туда?» Я в очередной раз обнаружила, что взросление — синоним разочарования в своих родителях.

* * *

Меня очаровал в Нотр-Дам священник, сидевший у офисного стола за пуленепробиваемым стеклом, предлагая принять исповедь на французском или арабском. Больше всего он был похож на мелкого банковского служащего, которому не доверишь послать международную телеграмму.

* * *

Во Флоренции вторую неделю холодно и идет дождь, и это расстраивает Марину. Мило должен совершать долгую прогулку каждый день, чтобы сбросить вес. Однако она никогда не выводит его гулять в дождь, так как, по ее словам, у него деликатная конституция и нарушается пищеварение, когда он мерзнет. Никому не хочется узнать в деталях, каким образом она это выяснила.

* * *

Флоран вернулся из Италии, и они с Алессандро снова встретились. Он все еще влюблен в свою красивую итальянскую официантку, но ему не удалось использовать ни одну из романтических фраз, которым его научил Алессандро. Флоран говорит, что, как ему кажется, она проявляет к нему интерес, но не вполне в этом уверен из-за языкового барьера. Они с Алессандро также говорили о мошеннике, у которого Флоран покупает землю и который считает его легкой добычей, поскольку Флоран иностранец. На этом участке стоит всего одна стена, но итальянец хочет продать его как «землю с домом».

* * *

На станции метро «Варенн» стоит копия роденовского «Мыслителя». Какой-то вандал проделал круглую дырочку в его бедре, и видно, что статуя полая. Сегодня утром по пути в школу мы с Анной обсуждали мышиную семейку, которая несомненно поселилась внутри. Анна предположила, что мама и папа спят в двух больших пальцах ног «Мыслителя». Я заметила, что мама и папа любят спать вместе, и мы решили, что они делят один большой палец на двоих, а дети спят каждый в своем маленьком пальце.

* * *

Последняя семейная игра: дразнят маму с помощью колоды карт с французскими словами, которые знают все в доме, кроме moi.[45] Ну, давайте…. Спросите меня, как по-французски «лягушка». Я только что выучила это слово. Моя любимая карточка — «la girafe».[46]

* * *

Мы с Бриджет взяли девочек в Версаль, сделав остановку у фотографической кабинки в метро. Позже Анна, к своему ужасу, обнаружила, что исчезла ее любимая вязаная синяя шапочка. Воспоследовали рыдания и скрежет зубовный. На обратном пути дети заскочили в кабинку, но шапки там не было. И тут моя племянница Нора вскрикнула. Рядом лежало скатанное одеяло какого-то бездомного, а сверху — синяя шапочка. Но самого бездомного не было. Так что… она в свою очередь украла шапочку!

* * *

Зал Зеркал в Версале элегантен и немыслимо красив. Я плыла по нему, мысленно представляя себя знатной дамой тех времен, и мои воображаемые юбки были необъятны. У всех нас был аудиогид, и, внимая безукоризненному выговору британца, посвящавшего меня в архитектурные детали, я услышала, как Анна обращается к своей кузине Зое: «А слабо тебе поковырять в носу вон перед тем зеркалом? Ну же, давай!»

* * *

В Версале я купила чудесную поваренную книгу: «Сто рецептов времен Людовика XIV». Очевидно, при дворе обожали устриц и ели их вместе с уткой и бараньей ногой. Я хочу попробовать курицу с шампанским и действительно необычное огуречное фрикасе. Почти для каждого рецепта требуется свиное сало — а я понятия не имею, где его можно купить в Соединенных Штатах.

* * *

В этот уик-энд мы случайно наткнулись на brocante — ряд маленьких ларьков, в которых продается всякая всячина, от надбитых ламп до долгоиграющих пластинок Элвиса. Больше всего нам понравился лоток, где торговали домашними сосисками двадцати двух разных сортов. Мы купили сосиски пяти сортов, в том числе из кабана и наперченной утки. К несчастью, я не могла их различить. Однако вчера вечером я приготовила потрясающий соус к пасте из кабана, а может быть, из утки — или, как предположил Алессандро, из парижской крысы.

* * *

Бездомный попросил нас приютить его щенка, поскольку хочет вернуться в Бухарест и не может взять его с собой. Увы, это невозможно. Мы так много путешествуем, что не можем завести собаку, которая скоро станет размером с оттоманку. Анна в отчаянии и не разговаривает с нами обоими. Алессандро только что разыскал друга, который знает румынский, и попросил его перевести фразу «Вы бы хотели, чтобы мы пристроили вашу собаку в приют?». Правда, у нас дома этот вариант не популярен.

* * *

Мы только что отобрали у Луки компьютер на месяц после очень неприятного и откровенного разговора с его учителем латинского (который последовал за очень неприятной и откровенной беседой с его преподавателями французского и истории). Все они сказали, что он удивительно вежлив, и я этим горжусь. Но так же удивительно ленив. Мы — Самые Жестокие Родители во всем Париже.

* * *

Мы теперь уютно себя чувствуем в очень консервативной католической церкви — «сплошной ладан и звон», как описала бы ее моя мать. Больше всего я люблю в мессе заключительный гимн — часто это гимн Марии, которую называют «Коронованной Звездами». Мне нравится эта неистовая, пышная проза. Каждое воскресенье мы нестройным хором поем, что Мария «занавешивает» солнце, затмевает сияние луны и приветствует рассвет.

* * *

Вернувшись из школы, Анна сказала мне, что ее учитель физкультуры «давно уже» просит ее принести спортивный костюм, но «я все время забываю». Итак, мы прокладываем себе путь в толчее универмага, и она выбирает розовый спортивный костюм с надписью блестками: «СВОБОДНАЯ ЛЮБОВЬ».