Ночные стрекозлы - Галина Полынская

– Ну, что, поехали домой? – зевнула сытая и хмельная Таиска, видя, что никому сейчас нет никакого дела до ее пронзительных взглядов.

Вот-те здрасте!

– А что, пикник уже закончился?

Подруга в недоумении уставилась на меня.

– Ты разве еще не наелась?

– А что, пикник должен представлять из себя нескончаемую обжираловку? А как же отдых и развлечения?

– Ты все еще не развлеклась? – вытаращила глаза Тая. – Лично я так навеселилась, аж дальше некуда, боюсь, кошмары по ночам забодают опосля такого веселья.

– Ты хоть искупалась, – заныла я, – а я даже ног не намочила!

– Ой, ты хочешь искупаться? – изобразила крокодилью улыбку дорогая подруга. – Иди, сокровище мое, ступай, сполоснись! Уверена, на твою долю тоже трупов хватит! Если еще вспомнить, сколько народу отстрелили-утопили в разборках 90-х, то и парочку скелетиков еще прихватишь!

– Интересно, а кто совсем недавно, кипя слюной, доказывал, что подмосковные водоемы – сплошной Кипр? Уж если я выбила отпуск у самого Конякина Великого и Ужасного, то буду отдыхать изо всех сил, понятно? Я миллион лет не была в отпуске! Я искупаюсь и позагораю всенепременно, пускай хоть все скелеты этого озера вцепятся мне в ноги!

Вот так вот. Перспектива вытрясти из Конякина следующий отпуск только ближе к пенсии ужасала меня гораздо сильнее, нежели все трупы и скелеты Черного озера вместе взятые. И я пошла купаться и загорать на опустевшем пляже. И все мне было нипочем.

Когда я завершала свой заплыв, стараясь, впрочем, не особо отдаляться от берега, ко мне присоединилась Таиска. Видя, что никакие утопленники меня на дно не тащат, она тоже рискнула скупнуться. В общем, худо-бедно, а отдых спасли, хотя энтузиазма все же поубавилось. Часиков в пять стали собираться домой, о том, что надо выгуливать обожаемую псинку, я не забывала даже поджариваясь на пляже. Таиска покидала сумки-пакеты на заднее сидение, устроилась с комфортом впереди и мы, довольные и практически загорелые, поехали домой. И почти сразу нас тормознул гаишник. Рассказывать о том, как сильно я не люблю гаишников, можно до бесконечности и то всего сказать не успею. В общем, я их очень сильно не люблю. Доставая документы из бардачка, я сердито зыркала на самодовольную харю гайца. Не знаю, почему, но меня останавливали исключительно такие вот мастодонты с цепкими поросячьими глазками. Везло мне таким образом. Взяв документы, я выбралась из машины, и началось издевательство: как ваш агрегат еще ездит? Он же техники безопасности не соответствует, да еще и грязный! О, да еще и техосмотра нет! Покажите аптечку, и дайте-ка я номера проверю, может агрегат в угоне числится.

Ненавижу, когда мою машинюшку всячески оскорбить пытаются! Ладно, Тайка ее испокон веков «сенокосилкой» кличет, но ей можно, на то она и Тайка, а вот когда какая-то задница в погонах глумливо называет масяню «агрегатом», можно конкретно разозлиться. Но я не стала давать вампиру ни малейшего шанса вывести меня из берегов и смиренно со всем соглашалась, лишь бы только это безобразие поскорее закончилось. Однако упырь растянул процедуру надолго, видать все никак не мог определиться, сколько же конкретно ему стоит высосать из меня литров крови. Тайке надоело сидеть в машине и она вылезла к нам. Я от этого всегда нервничала, так как подруга моя на слова не сдержана, в выражениях стесняться не привыкла, тем самым она неоднократно усложняла ситуацию с гайцами хуже некуда. И вот, значит, вылезла моя краса ненаглядная, любо дорого посмотреть: личико сердитенькое, глазки гневно сверкают, на шляпе хищно шевелятся алые маки.

– Мы что, какие-то правила нарушили?! – сразу же полезла она не в свое дело. – Не на тот свет проехали?!

Растягивая удовольствие, гаец принялся неторопливо объяснять, в чем конкретно он нас собирается обвинить, а я принялась лихорадочно подсчитывать, в какую сумму нам обойдутся эти претензии. Никак не желая мириться с таким вот безобразным положением вещей, Тая пару рас прыснула ядом на тему важности и полезности патрульно-постовой организации в целом, что весьма не понравилось доблестному войну дорог. В общем, вся эта канитель обошлась нам в восемьсот пятьдесят рублей. Подруга собралась было взбеситься и учинить конкретную пацанскую разборку, но я скоренько затолкала ее в машину и поскорее отчалила от места экзекуции.

– Каков гад, ну каков жирный змей! – бранилась Таисия Михайловна. – Нет, ну почему мы своими кровными деньгами должны кормить-поить этих долбанных гаишников?! Куча сала в фуражке! С голоду небось распух, кровопийца!

– Ну, я тоже виновата, – уныло накручивала я баранку, – и машина грязная, и на техосмотр все никак не выберусь…

– Даже если б мы ее до зеркального блеска отчистили и техосмотр имелся, этот гнус все равно нашел бы к чему придраться! Уж в чем-чем, а в отъеме денег у водителей они натренировались, набили свои полосатые палки! Сказал бы: собака у вас ремнем безопасности не пристегнута, платите штраф!

– У нас нет в машине собаки.

– А если бы была?! Гадюки, гадюки, гадюки! Нет, ну можно понять, когда они потрошат иномарки и другие приличные машины, а с твоего-то ведра на колесах что можно поиметь?!

– Но ведь поимел же, – мрачно ответила я, аккуратно соблюдая дистанцию с впереди ползущим жопастым мерсом. Образовывалась небольшая, но противная пробка.

– А вот хочешь, приедем домой и вымоем сенокосилку? – не желала успокаиваться Тая. – Так отмоем, отполируем – засверкает, круче золотого слитка!

Конечно, насчет золотого слитка подруга малость погорячилась, но в целом идея была неплоха.

Добравшись домой, первым делом выгуляли Лаврентия и приступили к подготовке крупномасштабного мытья моей масяни. Для начала сменили выходные сарафаны на тряпье похуже. Покопавшись в недрах платяного шкафа, Тая разыскала свои старые вылинявшие шорты поросячье-розового цвета и майку, которую давно уже пора было пустить на тряпки. Я тоже нарядилась в шорты, но вместо майки приодела страхотозную рубашку, в которой даже Лаврентия не выгуливала, дабы не срамиться перед собачниками, а облачалась исключительно для проведения генеральной уборки в квартире. Увидав на мне эту рубашечку, Таисия в глубокой задумчивости почесала переносицу.

– Слушай, по-моему, эта тряпка у тебя еще в школе была, да? Ты в ней вроде на физру ходила, да?

Я вынуждена была признать, что память ее не подвела.

– Тебе не кажется, что ее не мешало бы выбросить?

– Рука не поднимается, – я застегнула последнюю пуговицу, – все-таки память.

– Ну-ну, – хмыкнула подруга.

К помывке сенокосилки готовились со всей ответственностью: взяли два ведра, тазик, полпачки стирального порошка, кучу тряпок и резиновые перчатки. Из дома воду таскать не стали, решив, что целесообразнее будет пройти сто метров до сохранившегося островка домов частного сектора и воспользоваться уличной колонкой. Я отогнала машинюшку за гаражи, чтобы никому не помешало наше стремление к чистоте транспортного средства, и, натаскав воды, взялись за дело.