Амнезия. Дневник потерявшего память - Натали Сомерс

сегодняшние попытки вежливости были последними. И в этом ничего плохого. Убираем игрушечные пистолетики, достаем базуку, прицеливаемся и – бам! – прямо в цель.

– Элиас запал на Моргану?

Аделина ухмыльнулась, дожевала и ответила:

– Старая история. Он уже мутил с принцессой. Проболтались какое-то время, а потом – паф! – все развалилось. Все мужское население лицея пришло в восторг: освободился лот № 1. Посталкивались лбами, но никто так и не урвал награду. Ведь к Снежной Королеве просто так не подойти. Надо постараться, чтобы она спустилась из своей башни из слоновой кости.

Я слушал ее и терял всякую самооценку: я-то, болван, даже и не представлял, какая тут конкуренция. Если даже самый красивый, самый смешной, самый интересный Элиас вынужден атаковать эту крепость, у меня вообще ноль шансов, она даже внимания не обратит.

В то же время я чувствовал (да, это трудно понять, я знаю!), что не интересуюсь Морганой в этом смысле. Она притягивает меня не потому, что я слышу небесное пение ангелов, когда она вдруг взглянет на меня глазами цвета изумруда-самородка. И не потому, что от каждого произнесенного ею слова (как сегодня утром у доски, когда она диктовала химическое уравнение с чарующей нежностью) меня бросает в жар, словно у меня к ней взыграли романтические чувства. Да, она мне небезразлична, но лишь потому, что что-то скрывает. А еще потому, что в прошлом взяла на себя обязанность приносить мне домашнюю работу. Нет, ну правда! Она именно взяла на себя обязанность таскаться ко мне домой.

Ко мне, ничтожеству, приходила такая принцесса.

Что-то же это да значит, не так ли? Да я уверен в этом! Что-то в этом есть. Чутье никогда меня не подводит: между нами что-то произошло. Что-то сильное, раз память посылает мне сигналы. Вау! С ума сойти! Интересно, сколько ребят в лицее захотели бы оказаться на моем месте? От одной только мысли об этом моя так называемая уверенность в себе взмыла до небес.

Ну да ладно, я немного отвлекся от сегодняшнего обеда.

– Из ледяных чертогов, – поправил я Аделину.

– Чё? – она недоуменно взглянула на меня.

– Снежная Королева жила в ледяных чертогах, а в башне сидела Рапунцель. К тому же не уверен, что башня была из слоновой кости.

Аделина засмеялась.

– А ты изменился! Амнезия тебе к лицу, – за явила моя сотрапезница, едва только смогла заговорить серьезным тоном.

– А, то есть я больше не на голову отшибленный?

– Да конечно… отшибленный, только тебе это идет.

– Спасибо, мне стало гораздо легче.

И тут произошло кое-что невероятное: на мгновение лицо Аделины озарилось улыбкой. Я замер на месте. Казалось, только что на моих глазах родился другой человек. На долю секунды она даже показалась мне прекрасной. Надо сказать, зрелище было… потрясное. А затем Аделина набросилась на вторую куриную ножку, и все вернулось на круги своя.

Так мы продолжили обедать молча, пока она вдруг не проворчала:

– Хочешь совет? Держись подальше от Морганы.

– Она меня совсем не интересует, – ответил я со всей доступной мне убедительностью. – Просто я тут подружился с Элиасом и решил спросить, вот и все.

Аделина, которую оказалось не так просто облапошить, нагнулась вперед и произнесла:

– Ну да. Нашел дурочку. А так как я не из обидчивых, дам тебе второй совет: от Элиаса тоже держись подальше. Люди вроде нас должны знать свое место.

Ее слова задели меня.

– Это еще что значит – люди вроде нас?

– Это значит «отшибленный на голову» и «жирная корова».

Аделина взяла свой поднос и оставила меня одного. Я и не стал возражать. Казалось, я даже начал понимать, как она устроена, и видел, что ее переполняет желчь и она бесится от одной только мысли, что кто-то из нас, изгоев, может завести друга. Все-таки это печально.

22 часа 10 минут

С конференции Арно вернулся уставшим и нервным, обругав некоторых организаторов, а также поезда, которые просто не способны приходить вовремя и будто нарочно задерживают его. Поэтому Беатриса не сказала ни слова о нашей стычке. Тем лучше. Если повезет, она даже забудет. В свою очередь, я тоже молчал: для разговоров о родительском контроле и карманных деньгах момент был не самый подходящий. Стоило Арно меня увидеть, как он тут же спросил, как дела, но в его пронзительном взгляде я ясно прочел вопрос: «К тебе уже вернулись хотя бы некоторые воспоминания?» Я сделал вид, что не понял намека, и сказал, что все отлично. Арно бросил на Беатрису тот же вопросительный взгляд, но она лишь бессильно развела руками.

Арно пробурчал что-то себе под нос и, не говоря ни слова, промаршировал наверх, чтобы принять душ.

Однако со слухом у меня все в порядке, так что я прекрасно расслышал его слова. «И ради этого я ему купил десятый айфон».

Это меня сильно задело. Я-то как раз хотел обсудить с ним айфон, но, увы, уже не получится.

От их стиля общения у меня вообще мурашки по коже. Можно подумать, мы говорим какими-то шифрами. Мне это совсем не нравится. Если совсем начистоту, то я предпочитаю метод Аделины: раздавить танком и проехаться бульдозером. Однако больше всего меня беспокоило то, что я начинал втягиваться в их игру. Изо всех сил я пытался не заразиться, но выходило как с зыбучими песками: чем больше дергаешься, тем быстрее засасывает. И как выбраться? Как этого избежать? Понятия не имею. Я даже начал завидовать бедняге Эдмону Дантесу. Он хотя бы знал, против чего борется…

Вторник, 1 июня

21 час 30 минут

Много всего произошло сегодня. Хорошего и не очень.

Начну с хорошего.

Аделина может говорить что угодно, но Элиас добр ко мне. Даже слишком добр, если сравнить с остальными одноклассниками, которые меня вообще не замечают.

После утренних занятий я спросил, не хочет ли он пообедать вместе.

– Я-то за, серьезно, – ответил он с сожалением, – но слушай, чувак, здесь Натан и Ясер… Ну, они думают, это полный зашквар, если их увидят с тобой вместе… Понятно, что это фигня, но ты до аварии тут считался лузером, и они не хотят, чтобы над ними ржали, понимаешь? Ничего личного, так уж тут все устроено, хоть это-то ты в состоянии вспомнить?

Я кивнул. Да уж, «это» я не помнил, но понял слишком хорошо. Мне показалось, что так будет всегда, что меня приговорили провести все лицейские годы с клеймом «зашкварного лузера». Я почувствовал на своих руках