На краю архипелага - Артем Каменистый

Выбравшись из-под накрывшего его древесного сука, Макс наконец нащупал в этом киселе что-то твердое, хорошо закрепленное. Ветки. Наверное, кустарник. Хватаясь за них, добрался до основания, ухватился там покрепче, принял позу эмбриона, замер.

Все – теперь остается только ждать. Не может быть и речи о том, чтобы куда-то двигаться в этом хаосе. И надо надеяться на лучшее: что его не утопит поднявшийся уровень воды; не убьет молния; не раздавит упавшее дерево; не хватанет отравленными зубами пасть ящера.

И быстрей бы все это закончилось – несмотря на тропический климат, Макс начал замерзать.

Ливень прекратился так же внезапно, как и начался. Только что ревели потоки воды, обрушивающиеся с небес, и вдруг раз – и нет ничего. Нет, вода как раз есть, но уже не та, что прежде: обильно капает с крон деревьев и кустов, под ногами струится жижа, заполнившая собой каждую пядь земли, но нет уже того назойливого давления на голову, норовившего зарыть лицо в смердящую почву.

Неуверенно поднявшись на колени, Макс оглянулся, но ничего не разглядел. Поднял руку к глазам, уставился на светящиеся стрелки часов. Если им верить, то с тех пор, как ушли от кресла, прошло почти два часа. Из них большую часть сожрал этот фантастический ливень.

Да уж, повеселился…

Все понятно: наступила ночь. Она здесь и без того темная, а уж при такой погоде ожидать другого и вовсе глупо. Итак, он непонятно где, вымокший до нитки, продрогший. Куда идти – неизвестно. Выхода два: дожидаться утра и по свету искать город или корабль; или пробовать двигаться сейчас.

Хоть первый вариант сулил холодную ночевку, Макс склонялся именно к нему. Куда идти – он не представлял. Компас экспедиции остался у Тучи, трофейный в чемоданчике со всем остальным барахлом странного пилота – его утащил Бродяга. Идти наобум, спотыкаясь в темноте и ударяясь о твердые предметы, – плохой вариант. Конечно, рано или поздно он выберется к берегу острова, и там уже, на чистом песке, станет попроще, но не стоит забывать про ящеров и прочие «прелести» этих опасных мест. Надежды на ружье немного: Эн очень не рекомендовал знакомить его с водой, как и патроны, но несомненно, что это случилось. Ну никак не возможно его уберечь в ливневом аду – сверток ведь вряд ли герметичен, да и цеплялся пленкой не один раз.

Развернуть и проверить? Ага… В полной темноте, среди капель, срывающихся сверху, в вонючем болоте по уши. Если ружье сохранило работоспособность до сих пор, то такого издевательства точно не перенесет. По этой же причине Макс отказался от использования рации. Хотя корпус ее герметичен, но доверия все равно не внушает. Целее будет, если не доставать из рюкзака. К тому же Макса вряд ли утащило слишком далеко, и он сейчас находится где-то между холмами. Еще днем, проверяя связь с южного склона, он не смог вызвать Тучу – рельеф мешал. Здесь, в низине, тем более не стоит на это рассчитывать.

Ну что ж – решение принято. Он останется ночевать прямо здесь – среди веток спасшего его куста.

Усевшись поудобнее, Макс понял, что подремать не получится: колотило от холода, да и жутковато было. Островная фауна, сокрушенная буйством стихии, начала потихонечку оживать, робко подавая голоса. Где-то неподалеку трещали ветки, кто-то маленький и стремительный бодро прошлепал по луже, затем зашуршал в траве. Потом неуверенно завыли далеко справа. Макс поначалу совсем уж расстроился, решив, что это дикс голодные песни распевает, но вскоре понял, что человеческая глотка вряд ли сумеет издавать такие заунывные звуки.

Вой подхватили в сторонке, а спустя несколько минут уже не понять было, сколько исполнителей в этом кошмарном хоре. Кому-то из обитателей острова концерт понравился: где-то далеко за спиной вдруг захохотали невозможным образом – одновременно весело, жутко и равнодушно-хладнокровно. Так должен смеяться сонный упырь, выбравшийся из древнего склепа и почуявший запах заблудившегося туриста. Макс из рассказов Бродяги помнил, что самые страшные ночные звуки издают, как правило, безобидные существа: птицы и лягушки. Но знать – одно, а столкнуться со всем этим в такой печальной ситуации…

Ночь начала казаться бесконечной.

Как там остальные? За команду Тучи можно не беспокоиться – наверняка хватило ума спрятаться в каюте. Но вот Дина, Снежок и Бродяга попали серьезно. Макс не верил, что они сумели добраться до вершины холма: туда оставалось не меньше двадцати минут хода. Нет, нереально в такую погоду.

Опять мерзко захохотали, причем близко. Устало подняв веки, Макс обернулся и вздрогнул: чуть ли не перед носом в воздухе порхал мертвенно-белый огонек. А дальше еще один. Нет, даже два. Светлячки. Пусть крупные, но простые светлячки. Светящиеся насекомые с крылышками. Таких ему видеть не доводилось, вот и опешил поначалу. Да и неожиданно.

Справа опять затрещали ветки. На этот раз явно что-то приличное. Это не лягушка и не ящерица. Хотя насчет последних он поторопился с вердиктом – как раз ящерицы здесь бывают очень даже серьезные.

Ухватился за ружье покрепче. Ничего страшного – даже если это крадется матерый хладнокровный хищник, шансов наткнуться на Макса у него немного. Тот сидит тихо, не издавая ни малейшего звука. По запаху? А далеко ли можно почуять присутствие человека? Особенно если он чистоплотен, к тому же его только что в течение двух часов полоскало дождевой водой и пропитывало снизу смрадной жижей. Надо быть отменной ищейкой и подбираться с подветренной стороны.

А ветра ведь нет – он стих одновременно с ливнем.

Шаги неведомого существа не прислушивались к доводам разума – неотвратимо приближались. Трусливое начало, присутствующее в каждом – даже самом смелом с виду человеке, – доказывало, что все пропало: подкрадывается десятиметровый ящер, причем не просто так, а с целью устроить поздний ужин. Доставать ружье? Представив, как он сейчас начнет шелестеть, разворачивая многочисленные слои пленки, Макс не рискнул этого делать. Днем куда ни шло, а в тихом ночном мраке это слишком опрометчиво: ведь у диких животных отменный слух. Неудивительно – глухие на воле не выживают…

Протянул руку за спину. Рюкзачок на месте и на ощупь даже не слишком грязен, привязанные к нему ножны мачете тоже уцелели, как и их содержимое. Осторожно оттянул защелку, медленно вытащил оружие, почувствовал себя гораздо увереннее. Уж от мелкого ящера кое-как отмашется. Одно плохо – ничего не видно. Если глаза твари приспособлены к темноте, то бой получится очень уж неравным.

Видимо, наверху решили согласиться с Максом и хоть немного выровнять шансы – из-за туч, уплывающих к горизонту, проглянула одна из лун. А может, планета – в голове окончательно перепутались все астрономические лекции Эна. Не сказать, что стало светло, как в ясный поддень, но, по крайней мере, теперь понятно, куда его занесло потоком. Тонкие, идеально ровные стволы, лишенные веток, растут часто, местами непроходимо густо. Бамбук – его забросило куда-то в окрестности кресла с пилотом. Хотя почему в окрестности? Он ведь не знает, насколько далеко тянется эта чаща. Когда с вершины смотрел в бинокль, казалось, что массив большой – не меньше пары квадратных километров, а скорее намного больше, даже если не считать примыкающих мелких рощиц. Почти одноцветный, монотонный – другие деревья здесь приживались нечасто. Южная оконечность этой зеленой массы дотягивалась до ближайших болот, огибая их с двух сторон. Если Макса отнесло туда, то совсем кисло получается: даже по свету возвращаться придется долго. Одно дело шагать по песчаному пляжу, а другое – по этим дебрям, где сто шагов по прямой могут вырасти до полутысячи со всеми обходами и борьбой с тончайшими лианами, местами разросшимися, будто паутина.