Семнадцать белых роз - Кристин Лестер

— И давно это у вас? — спросил он, когда Элли ушла в магазин.

— О чем ты?

— Брось, Майк, я слишком хорошо знаю твои заморочки: если ты не испытываешь к девушке хотя бы симпатии, у вас ничего не может быть.

— А у нас ничего и не было.

— В самом деле?

— Это касается только нас двоих.

— Майк, то, что ты влюблен в нее, я понял еще два года назад. А вчера ты, похоже, отважился раскрыть карты. Или еще на что-нибудь?..

Майк взял его за грудки:

— Не смей говорить об этом в подобном тоне! Или я сверну тебе шею.

— Ну извини. Я тоже уважаю Элли, но… Майк, мы же так прекрасно дружили втроем! А ты все испортил. Уверен, что и она была в шоке.

После этих слов Джим получил затрещину и серьезно обиделся на брата. А Элли теперь была уверена, что, начиная с сегодняшнего дня, их дружбе втроем пришел конец.

…Хозяйка осталась довольна неожиданным ремонтом, даже вернула деньги за те две недели, которые были проплачены вперед, до конца сентября, и пожелала Элли удачи в дальнейшей жизни. Последнее было как нельзя кстати.

Утро понедельника, на которое был назначен вылет в Швейцарию, ознаменовалось второй перегрызенной ножкой фамильного рояля. Валентина начала терять терпение.

— Сид! Милый мой Силушка! Этому предмету, да, вот этому, со смешными дощечками, которые опускаются под лапками, воют и поют… этому инструменту — ты не поверишь — сто лет! Сто лет — это очень много. За сто лет можно перегрызть кучу приятных на вкус вещей. Понимаешь?

Сид наклонил голову на бок, внимательно глядя ей в глаза.

— А ты! Ты испортил эту штуку всего за два дня! Сто лет она стояла, как новенькая, а после тебя, Сид…

— Чему ты его учишь? — Элли описывала круги по сквозным комнатам и коридорам квартиры, собирая вещи. — Лучше отдай мне свою сумочку для косметики. Я не могу лететь без нее, а моя где-то потерялась.

— Еще бы!

— Перестань.

— Не перестану. Твоя голова забита черт знает чем. Я, конечно, не знаю подробностей (что с твоей стороны очень подло — мне их не рассказать), но уверена, что «крышу» тебе снесло тем, что случилось у тебя с Майком. Вот ты и не помнишь, где вещи.

— А что я должна делать, по-твоему?.. Не знаешь, где мои джинсы?

— Не знаю. Ты должна думать о том, куда мы потратим твой миллион.

— «Мы»? Это после того, как ты мне не дала выиграть второй?.. Мы его потратим на мою квартиру, на мой новый гардероб и вообще!

— Последнее мне больше всего нравится. Может быть, как раз под словом «и вообще» подразумевается несколько незабываемых путешествий по белу свету, которые ты мне давно обещала, когда у тебя появятся деньги, поскольку на мои ты ездить не хотела?

— Да, — Элли улыбнулась. — А я и забыла. Точно, мы обязательно куда-нибудь съездим. Вот вернусь с Альп…

— Ага, и на Апеннины.

— Куда? — Элли, не снижая скорости, летала по квартире, набрасываясь то на одну, то на другую коробку.

— Это, милая моя, рядом, в Италии. Тоже горы.

— Ясно. Ты всегда хотела слетать в Италию.

— Я и летала несколько раз. Только в последние годы компании хорошей не было. А поскольку у тебя теперь много денег… Ладно, хватит мучиться, забирай мою сумочку насовсем! Забирай, забирай, я себе новую куплю!

— Спасибо. А ты сегодня же перетащи мои коробки в какую-нибудь одну комнату. И запри ее, чтобы Сид туда не проник… Все! Кажется, все собрала!

— Да купишь ты все на месте! Думаешь, в горах кроме баранов да цветов ничего не бывает? Уверена, в этом курортном городке ты найдешь даже то, чего не могла найти в Нью-Йорке. Ну все, садимся в машину. Прощайся с Сидом, у тебя вылет через час, а сегодня пробки.

Элли прижала к себе щенка, получила мокрый «поцелуй» во всю щеку, закинула сумки в багажник и села в машину. Валентина гнала, как никогда, рискуя кого-нибудь раздавить или нарваться на полицейского. А Элли не покидало навязчивое ощущение, что она что-то забыла дома. Что-то очень важное… Нет, вроде бы все на месте, и в тоже время…

Уже на въезде в аэропорт она полезла в сумочку-рюкзак, к которой не притрагивалась с тех пор, как пришла из офиса. Документы на месте, путевка на месте… Документы…

— Валентина! Я забыла выложить документы на Сида. У него есть паспорт с родословной. Ого! Оказывается, он благородных кровей! Только сюда нужно имя вписать. Оставлю на сиденье.

— Да, без них он две недели не прожил бы. Смотри, на твой рейс уже посадку объявили. Пойдем быстрее!

Девушки судорожно тащили из багажника дорожные сумки и тут… Описать свое состояние в этот момент Элли не смогла бы: до того сильным был шок от увиденного.

На разлинованный цветными полосками асфальт аэропорта вывалилось что-то совсем домашнее. Что-то, что не вписывалось в окружающую обстановку и оттого сильно бросалось в глаза.

Сид-маленький выпрыгнул из багажника и уселся возле колеса, скромно подобрав передние лапы, — сама воспитанность и послушание.

Немая сцена длилась недолго: нужно было торопиться на самолет. Но сидеть в машине щенок отказался: он поднял такой жалобный вой, что на подруг начали оглядываться в толпе: мол, кто это так жестоко мучает собаку?

— Это судьба! — закричала Элли, подхватывая его на руки. — Я беру его с собой, видишь, и документы есть!

— Ты с ума сошла! На него придется билет покупать, перевозку, оформлять, возни много! А времени — мало!

— Ничего — разберемся. — Элли вздохнула: о полноценном отдыхе теперь придется забыть. — Значит, судьба. Ему тоже, может, не хватает Европы. Не зря он мои домики сгрыз.

Поразительно, но за выходные она ни разу не вспомнила о Сиде-большом! Она не вспоминала также о журнале, о бывших коллегах, с которыми дружила; о Хелен; о розах, которые так и остались стоять у стола. Теперь навсегда забытые… Семнадцать белых роз. Большой букет из тридцати четырех роз она вынесла в банкетный зал, и там его растащили по цветочку другие девушки.

А потом — казино, и с утра она — миллионерша. Потом — Майк… Элли покраснела, вспомнив, какие ей снились сны после субботнего вечера, когда страсть только разгорелась, но так и осталась неудовлетворенной. И в теле, и в душе…

И среди всего случившегося большой загадочной фигурой выделялся Генри Микст, который сумел возбудить в ней интерес совсем другого свойства. Итак, у нее на раздумья — две недели, так удачно совпавших с поездкой в Альпы. Если, конечно, Сид-маленький даст ей возможность заняться хоть чем-то, кроме себя самого.

Щенка ей сразу же по приезде предложили поместить в специальный пансионат для домашних животных, построенный при отеле. Он предполагал круглосуточный уход и даже прогулки с кинологом, а также, по желанию хозяев, животное можно было в любое время суток забирать. Элли поняла, что этот вариант как раз для нее, и быстро «записала» Сида в номер-люкс для собак.