Поп на мерсе. Забавные и поучительные истории священника-реаниматолога - Иеромонах Феодорит

В больнице пациента посадили в смотровой, один из фельдшеров понес «сопроводок» в диспетчерскую, другой остался с больным, а Борщ занырнул в соседнюю пустую смотровую, чтобы в тишине написать карточку. Фельдшер оставил больного и тоже зашел в диспетчерскую, где сидели дежурные врачи. Там он легко вычислил психиатра.

– Доктор, тут такое дело. Мы вам непонятного больного привезли. Очень странный бред: говорит, что он врач скорой помощи, даже в халате ходит, но при этом периодически выкрикивает, что он борщ.

– Ну а чего не в дурдом сразу? – устало осведомился психиатр. Вопрос был риторическим: чтобы не ожидать психбригаду в квартире и при этом тянуть время, линейные бригады часто ставили смешанный соматический и психиатрический диагноз и везли пациентов в психосоматическое отделение 67-й больницы.

– Да у него давление, психи, то есть, пардон, психиатры такого не возьмут.

– Ладно, показывайте, – доктор недовольно поднялся со стула. Вслед за ним направился здоровенный санитар.

Фельдшер привел психиатра в смотровую, где мужчина в сером пальто поверх белого халата, что-то писал за столом. Рядом сидел другой фельдшер.

– На что жалуетесь? – спросил психиатр.

– Я? Ни на что! Я врач скорой помощи! – гордо ответил Борщ. – Я больного привез!

– Да-да-да, мы знаем, что вы доктор, – запел психиатр, – конечно-конечно! Голоса не слышите?

– Да вы что, издеваетесь?! Я врач!

– И какой же ты врач? – вмешался в разговор санитар.

– Я – Борщ!

– Все понятно, – психиатр махнул рукой, и санитар ласково взял пациента за локоть. – Идемте, коллега!

Борщ пытался вырваться, но железная рука санитара не выпускала его. На крики подбежал другой санитар, и Борщ скрылся за дверями санпропускника.

– Нам уезжать? – спросили фельдшера у психиатра.

– Сейчас, распишитесь за ценности.

Покончив с формальностями, бригада вернулась на подстанцию. Там они рассказали печальную историю, как доктор Борщ спятил в приемном 67-й больницы, и его замели в ПСО.

Утром заведующий долго ржал, но потом все-таки отправился в 67-ю больницу и вызволил несчастного Борща из узилища. По приезду на подстанцию доктор Борщ тут же написал заявление о переводе на другую дальнюю подстанцию, заведующий лично созвонился с тем заведующим и с кадрами, и перевод был осуществлен – невиданное дело! – за один день.

Потом коллеги с дальней подстанции рассказывали, какой чудесный компанейский доктор со смешной фамилией Борщ пришел к ним в коллектив, как он ласков с фельдшерами. Есть только одна странность – на дух не переносит 67-ю больницу, а если приходится туда везти больного, из машины не выходит и просит фамилию его в «сопроводке» не писать. Кстати, серое пальто он больше не носит, только шинель.

(из воспоминаний про старую медицину)

Эта история произошла, если мне не изменяет память, в январе 1988 года. В стране тогда полным ходом шла перестройка, которая отражалась и на отношении к религии. Было решено торжественно праздновать 1000-летие Крещения Руси, Церкви отдали Данилов монастырь, и поэтому религиозные праздники обрели какой-то непонятный статус. Их еще не праздновали официально, но уже и официально не гнали. По умолчанию стали считать, что это личное дело каждого.

А еще в стране развернулась борьба с пьянством. Всенародная, между прочим, борьба под руководством КПСС. Не на жизнь, а на смерть. Верхи боролись директивами и рейдами, вырубками виноградников и сокращениями продаж напитков, а народ – в каждой отдельно взятой квартире. Самогоном боролся, «Розовой водой», «Огуречным лосьоном»…

Пьянство победило в конечном итоге, но с большими потерями, куда не преминула вползти наркомания, которую мы теперь и расхлебываем.

Главный врач некой московской больницы, Юрий Зусма́нович Зусмано́вич (фамилия, понятное дело, изменена), был настоящий коммунист. В смысле член КПСС. Тогда как раз шутка ходила, что в свете перестройки журналы «Коммунист» и Playboy решили выпустить совместный номер и назвать его «Член КПСС». Вот Юрий Зусманович и был таким… членом. Все партийные указы, приказы, циркуляры, письма и директивы он выполнял с выражением щенячьего восторга. А иначе как бы еврей уже больше 20 лет крутился администратором московского здравоохранения?! А Юрий Зусманович не только крутился, но и поднимался. В своей больнице он когда-то начинал хирургом, а потом пошел по административной лестнице: был сначала главным врачом поликлиники, потом больницы поменьше, потом вернулся в больницу и уже лет 10 руководил ею, а светило ему место в ГУЗМе (тогдашнем Московском департаменте здравоохранения). И он очень хотел, чтобы оно ему не только светило, но и грело.

Тут-то и наступил январь 1988 года, а вместе с ним и Рождество Христово. И возникло у Юрия Зусмановича подозрение, что на волне гласности и ветра свободы во вверенном ему коллективе могут возникнуть нездоровые поползновения отметить религиозный праздник прямо на рабочем месте. Не в смысле пригласить батюшку в больницу и отслужить уставную службу, а в смысле устроить рождественский ужин с возлияниями. Ну, а там, как известно, и до поездок на нечистой силе прямиком к царице недалеко. А вот этого коммунист Зусманович допустить никак не мог. В общем, решил он в ночь перед Рождеством провести рейд и покарать виновных прямо на месте.

Рейд собрался в обстановке глубокой секретности в 23 часа. Для конспирации свет в администрации не зажигали. Кроме самого Юрия Зусмановича присутствовали заместитель по хирургии Виктор Степанович Стасюк – сорокапятилетний дядечка с округлым брюшком, кандидат медицинских наук и в прошлом сосудистый хирург и главная медсестра Лидия Александровна, ушлая тетка, пересидевшая на этом посту уже четырех главврачей. Общественные организации представляли секретарь партбюро травматолог Леонид Иванович, горластая Зинаида Николаевна, председатель месткома и врач-физиотерапевт по специальности, до сих пор занимающая полставки физиотерапевта, освобожденный секретарь комсомольской организации Сергей Владимирович Бычков – молодой хирург, после интернатуры согласившийся на эту занудную должность только потому, что через год его обещали оставить в штате больницы, и хватавшийся за любую возможность что-либо где-либо разрезать, и смешливая Леночка из третьей хирургии, отвечавшая в комитете комсомола за «Комсомольский прожектор». Виктор Степанович чувствовал себя идиотом: он сам на своих дежурствах любил выпить в компании симпатичных медсестер, но отвертеться от рейда не удалось.