Небо цвета стали - Роберт М. Вегнер

Девушки обменялись взглядами, одновременно отодвинули тарелки и шаловливо улыбнулись.

– Мы слушаем, госпожа Бесара.

* * *

– Итак? Что-то еще? – Кеннет повнимательней поглядел на Андана, который как раз делился информацией, раздобытой у знакомых из восьмой роты. – Твой земляк ничего больше не сказал? Третья десятка вышла, чтобы найти лучшую дорогу, и через пару дней вернулась, доложив о пропаже сержанта. Восьмая сразу же начала поиски. Искали-искали, но ничего не обнаружили, а потому оставили его в горах и помаршировали дальше? Вот так-то?

– Вот так-то, господин лейтенант. Восьмая вышла из казарм довольно поздно, приближалась зима, в любой день мог пойти снег и ударить такой мороз, от которого столетние деревья пополам трескаются. У них не было выбора.

Кеннет почесал нос, потом подбородок, все еще не сводя взгляда с Андана. Что-то в поведанной истории не клеилось.

– Этого в документах не было. Получается, решение оставить сержанта Стражи в горах – решение командира восьмой… как там его имя?

– Лейтенант Саленв-лен-Мохенн.

– И тот лен-Мохенн отправился маршем в Олекады, бросив собственного десятника, может, мертвого, а может, всего лишь раненого, вместо того чтобы прочесать окрестности в радиусе двадцати миль, да?

– Именно так, господин лейтенант. – Глаза Андана блеснули.

– Не нужно такого лица, Андан, просто скажи, демоны тебя подери, отчего на конюшне сидит третья, а не командир роты?

– Потому что эти парни страшно путались в показаниях, господин лейтенант. – Бородатый сержант хмуро скривился. – Сперва твердили, что этот десятник, Аленф Фансох его звали, так вот, что этот Фансох вышел утром осмотреться, вверх по какому-то там ручью, отдав приказ, чтобы они ждали его, и они и вправду ждали чуть ли не до полудня, а потом начали искать, искали весь день, до поздней ночи, а утром следующего дня вернулись к остальному подразделению за помощью.

– Ага…

– Уже то, что десятник пошел один, было странно, ну а потом один из третьей проговорился, что вышел тот не утром, а вечером, другой сказал, что не вверх, а вниз по течению, еще один, когда выпил, проболтался, что искали они так сильно, что затоптали все, что могли. Было это настолько странно, что после прибытия лейтенант Саленв-лех-Мохенн отрапортовал обо всем, едва только восьмая добралась до места. Наверняка в какой-то степени от страха за собственную шкуру…

Кеннет слегка прищурился.

– Как поднимешься еще на пару званий, Андан, сможешь так вот отзываться об офицерах, понял?

– Так точно.

– И не морщись так, а то кажется, будто у тебя запор. Понятно, что все это дело воняет, а командир восьмой должен хоть как-то объяснить, почему не искал своего человека. Вот только если у третьей был целый день, чтобы спрятать тело… Или если у Фансоха имелся в запасе целый день и ночь, чтобы исчезнуть… Его бы и полк не нашел. Крысы их допрашивали?

– Через месяц. Но говорят, что тогда-то уж их показания были схожими, господин лейтенант.

– Чудненько, десять человек, повторяющие одно и то же: или у них идеальная память, или они врут, словно кот над сметаной. Вархенн, а ты? Что-то слышал о третьей?

Десятник кивнул.

– Чуток. Эргехенн Аленсамн – десятник в восьмой. Он из того же клана, что и моя мать, а потому не может, вернее, не должен бы мне брехать. – Он подмигнул. – Тот Фансох был молодым, умелым и задиристым. Эргехенн его любил, говорил – хороший материал для офицера. Якобы сам вызвался отправиться в Олекады. А мог остаться, потому что там у него были жена и дети, а из их полка на восток отправляли только добровольцев или холостых. И третья десятка его любила. Вся восьмая удивилась, когда парни без протестов согласились прервать поиски и отправляться дальше. Это и говорят. Зато я немало узнал об остальных.

– Остальных?.. А, Конюхах. И что?

– Почти все попали туда из-за действия одного офицера, молодого полковника Ленвана Омнела из Квартирмейстерского полка. Восьмая тоже потеряла так двоих стражников. Не на каждом рапорте стоит его подпись, потому что порой он велит писать их своим лейтенантам, но это Омнел отослал большинство людей в конюшни.

Велергорф уселся поудобней, оперся о стену, прикрыл глаза. Ждал.

– Ладно. – Кеннет кивнул и обменялся взглядами с оставшимися двумя десятниками. Те понимающе улыбнулись. – Чудесная работа, Вархенн. А ты, Берф? Нашел место, где разведчики Черного к нам подходили?

Берф кивнул.

– Так точно, господин лейтенант. Вернее, Волк и Азгер его нашли. – Берф глянул искоса на Велергорфа, ухмыльнулся криво и продолжил: – На краю леса, в каких-то ста шагах от нас и чуть вверх по ручью. Эти Ублюдки хороши, оставили не много следов, но, наверное, им было лениво.

– Потому что?

Кеннет не спускал глаз со старого десятника, Андан – так тот просто откровенно щерился.

– Потому что уже несколько дней они пользуются одними и теми же схронами. Впрочем, это лучшие и безопаснейшие места в окрестностях, но все же они… как бы это сказать… отнеслись к нам несерьезно.

Лейтенант кивнул.

– Парни что-то с этим сделали?

– Азгер уверил меня, что – да. Вы хотите знать, что именно, господин лейтенант?

– А мне нужно?

– Э…

– Мне тоже так кажется. Офицер не должен заниматься каждым из дел, потому что не будет тогда времени на сон. Ну ладно, пошли в конюшни.

Велергорф шевельнулся, явно обеспокоенный, открыл глаза.

– Я кое-что вспомнил, господин лейтенант…

– Вархенн, если ты вспомнил это только сейчас, то, скорее всего, это совершенно неважно. Разве что память твоя начинает давать сбои. Но в твоем возрасте…

Татуированный десятник повел взглядом по лицам, в глазах его блеснуло веселье.

– Хорошо, господин лейтенант. Не знаю, важно ли это, но несколько офицеров из вновь прибывших рот уже жаловались на того Омнела. У него есть доступ к бумагам, которые каждая рота принесла с собой, и, кажется, новички ему не по вкусу. Сперва он попросту цеплялся, устраивал скандалы и отсылал солдат к командирам – с наказанием. А потом вошел во вкус, ему уже не хватало направить дело непосредственному начальнику – сам принялся назначать наказания, а когда те накапливались, отсылал людей на конюшни как непригодных к использованию и норовистых. Особенно донимает он тех, кто, как говорится, имеет тяжелое прошлое. Я знаю по крайней мере четырех солдат, которые попали на конюшню из-за того, что не отдали честь старшему по званию.

– Это ведь не такое уж и нарушение, Вархенн.

– Особенно если офицер проходит в тридцати шагах от тебя, а ты стоишь к нему спиною и его не видишь. Или если офицер внезапно устраивает досмотр и отправляет тебя на конюшню за нечищеные сапоги, хотя они не в худшем состоянии, чем сапоги остальных. Он, кажется, и правда выбирает тех, у кого бывали проблемы. До того дошло, что прибывшие с запада роты бегут от людей Квартирмейстерства как от огня, потому что молодой полковник и его лейтенанты нашли, похоже, неплохое развлечение. Они не любят новичков и показывают им, кто здесь главный.