Тейлитэ-2. Меч Баа Ци - Алексей Тырышкин

– Он точно человек? – спросил Аня, посмотрев в сторону удалявшегося Визиря с возросшим интересом.

– Мы проследили – ранее он работал на сабраммов. Помогал в научных исследованиях.

– Сабраммов же вроде всех перевели?

– Вроде бы всех, – неуверенно подтвердил камм и замолчал. Оба держали в уме историю предательства сабраммов, в один ответственный момент битвы повернувших свое оружие против соратников по Большой связи. Их в итоге все равно победили, но осадочек остался. Дополнительно осадочек складывался по причине участия в деле мамы Ани, которая заставила сабраммов пойти на измену под угрозой применения генетического оружия – Великой песни скорби народов.

Камм после долгого молчания сверкнул глазами и спросил:

– Я многое поведал тебе. Могу ли узнать и от тебя некоторые вещи?

– Конечно, – ответил Аня. – Хочешь знать, что ищу я?

– Да.

– Я ищу меч великого бога Баа Ци. Мы засекли пять сигналов, что его кресекан появлялся в нашей Вселенной именно на этой планете. Как видишь, число появлений совпадает с числом схлопнувшихся городов.

– Интересно, – сказал камм. – Меч провоцирует уничтожение жителей городов?

– Хороший исследователь не исключает никаких вариантов! – сказал Аня, назидательно поднимая указательный палец. Второй рукой он наконец вытащил из зада осколок – это оказалась ножка бокала с острым концом, по форме напоминавшая толстый гвоздь. Из освобожденного отверстия мгновенно хлынула кровь. Бойца рода Ци сразу повело в сторону от боли.

– А где тут у вас госпитальная планета? – спросил слабеющим голосом Аня. – Долго ждать больничного лежака?

– Большая связь аграи не лечит. Муниципальная больница тут за углом, – сообщил камм. – Вон к тебе спешит твой спутник, Герди его зовут, кажется, он и вызовет Скорую помощь. Но сильно на местную медицину не надейся…

Аня его не дослушал, шмякнувшись на землю без сознания.

Через какое-то время он ощутил хлесткие удары по щекам. Раненный находился в салоне микроавтобуса Скорой помощи. Лежал на боку – с дыркой в филейной части иначе и не положишь. Его приводила в чувство миниатюрная блондинка в черной курточке поверх белого халата.

– Ну что, боевик, решил совсем от потери крови отъехать? – грубо спросила она, заметив, что Аня очнулся. – Только не в мою смену, дружок. Есть аллергия на какие-то препараты?

– Нет никаких аллергий, я не боюсь никаких ваших препаратов! – гордо отвечал Аня немеющими губами. Он попытался повернуться на спину, дабы женщина не смотрела на его оголенные ягодицы, но та легко удержала больного.

– Куда его? – спросил водитель.

– В больничку, куда еще. – отвечала блондинка. – У него тут не одна рана, а целый букет. Смотреть надо хорошенько. Оу, похоже и ребра сломаны.

– Ты долго с ним? Я успею выскочить покурить? А то там сразу еще вызовы.

– Мда, только закончила одну работу и сразу на другой дел навалилось. Прекрасное начало ночи. Далеко ехать?

– Да на теплотрассу. Бомжа какого-то надо вытаскивать. Ноги ошпарил.

– Бомжа какого-то. Наш дорогой Богданыч, он же Шашлык по моему обществу соскучился, не иначе. Потерпит. Минут пять у тебя есть. – сказала врач, набирая в шприц какой-то препарат. Аня уже хотел спросить, что за манипуляции она производит, как женщина резко воткнула ему в филе иглу. Сам укол он не почувствовал, а вот от действия введенного вещества его аж подкинуло до потолка микроавтобуса. Врач отпрянула, с изумлением наблюдая резко ожившего клиента. Аня затрясся с выпученными глазами, запоздало осознав, что местная медицина не совсем учитывает особенности организма аграи куп пеле. И потому препарат, введенный с доброй целью помочь преодолеть серьезную потерю крови, нанес еще больше вреда, чем сама потеря крови. Прямо на глазах его белоснежная кожа начала зеленеть.

– Мишаня, осложнение! – крикнула врач водителю, что уже выскочил наружу и затянулся сигареткой. – Бросай курево, гони в реанимацию!

– Ну и задал ты врачам задачку, – сказал Ане сосед по больничной палате, бородатый и толстый дед неопрятного вида. Звали его Богданом Васильевичем. Это была местная знаменитость – бездомный философ, ранее преподававший в вузе, а затем спившийся и на сей почве утративший жилье с работой. – Тебя откачивали всей больницей. Тут докторов мало, платят так себе и многие поувольнялись. Нагрузка на оставшихся выросла втрое. Как откачали, так и повалились сами. Сейчас отсыпаются.

– Значит, умереть при такой ситуации в медицине с моей стороны было бы невежливо, – сделал вывод Аня. Богдан Васильевич тоже задумался, а затем солидно кивнул, соглашаясь с тезисом соседа по палате.

У бездомного философа были перетянуты бинтом обе ноги. Он часто шмыгал носом, смотрел на округу сквозь толстые роговые очки с треснувшими линзами, но вел себя бодрячком.

– Светочку больше всего жаль. Доктор, которая тебя привезла. Мать-одиночка с дитем, вечные проблемы с деньгами, две работы. Главврач запретил ей брать на себя много дежурств, потому она устроилась еще в магазин кассиром. Так и живет перебежками – с работы на работу.

Богдан Васильевич воровато выглянул со своей койки в коридор через приоткрытую дверь, достал из кармашка больничной одежды четок водки, из другого кармана – кусок хлеба. Все это под удивленный взгляд Ани.

– Бывает, идет по коридору и прямо на ходу засыпает, – вздохнул философ.

– А что же ее род, семья? Отчего не помогают? – спросил Аня. Доктор Света и ему показалась заслуживающей уважения. То, как она держалась, как говорила, как действовала – вот так и должны выглядеть настоящие люди по мнению аграи куп пеле.

– Она сирота, – сказал Богдан Васильевич. Он взболтнул бутылек с водкой, извинился, что не предлагает соседу по палате – алкоголь после реанимации очень вреден. Объявил:

– А пить я буду за упокой души друга моего Васьки.

– Он погиб с честью?

Богдан Васильевич пожал плечами, сумрачно разглядывая содержимое бутылочки. Для настоящего философа не существовало вопроса, на который можно было ответить, не выдав пространную лекцию о рассматриваемом понятии.

– Что есть честь? Способность никого не ставить выше себя? Ощущение внутреннего стержня? Умение подняться над собственной звериной сущностью ради общественного блага? Есть ли честь продукт воспитания общества, им же подпитываемая, как прописано в римской формуле? Или это врожденное свойство и обладать честью и достоинством способны даже животные?

Аня провернулся в своей кровати на бок, облокотившись, посмотрел на Богдана Васильевича с немым восхищением. Заметив это, философический бомж хмуро пояснил:

– Покойный Васька – это моя собака. Его сожрали некие неизвестные науке существа, видом своим превосходящие все, что описал Франсиско Гойя.