Вольтер и его книга о Петре Великом - Евгений Францевич Шмурло

class="p1">5. FAUTES. – Fautes typographiques et autres petites corrections qu’on prend la liberté de proposer à Mr. de Voltaire pour la seconde édition du premier tome de «l’Histoire de l’empire de Russie sous Pierre le Grand».

Бумаги Вольтера. № 242, том I, № 14 (новая нумерация) и № 7 (нумерация, современная Вольтеру). 3 листа. Над заголовком, почерком, который признается Минцловым за Шуваловским, приписано: «Ce sont de ces petitesses que Mr. de Voltaire se fera lire par son secrétaire». 71 замечание, притом не исключительно «типографских», но иногда и по существу, все на тот же первый том изд. 1759 г.

6. SEC. – Remarques sur le second volume de l’Histoire de Pierre Ier par Mr. de Voltaire.

Бумаги Вольтера. № 242, том I, № 17 (новая нумерация; старой не было); с. 1–37. Это замечания, числом 131, на главы 1–6, 8 и 9 второго тома, посланные в Петербург на предварительный просмотр в рукописи.

7. SEC. – Remarques sur les autres chapitres: 1. Travaux et Etablissements vers l’an 1718 et suivants; 2. du Commerce; 3. des Négociations d’Aland; 4. de la Religion; 5. des Loix; 6. des Conquêtes en Perse.

Бумаги Вольтера. № 242, том I, № 16 (новая нумерация; старой не было). 6 листов. 36 замечаний на новые (XI–XVI) главы рукописи второго тома; продолжение предыдущих.

8. ALEX. – Remarques sur quelques endroits du chapitre contenant la condemnation du Tsarevitch avec les réponses aux questions mises en marge.

Бумаги Вольтера. № 242, том I, № 19 (новая нумерация; старой не было). 9 листов. 31 замечание: 19 на запросы Вольтера, 12 – по собственному почину.

Глава первая

Мысль написать историю Петра Великого, нарисовать его образ и изложить его деяния пришла Вольтеру задолго до того, как он в действительности приступил к ее осуществлению. В 1731 г. он выпустил в свет своего «Карла XII» и, может быть, уже одним появлением этой книги, бессознательно для самого себя, определил дальнейшее направление своих мыслей: Петр дополнял Карла; история одного без истории другого оставалась неполной. Избрав первоначально своим героем шведского короля, Вольтер не мог не почувствовать, что в великой драме, разыгравшейся на отдаленном северо-востоке Европы и завершившейся столь неожиданным финалом, в сущности, было два героя, не один. Яркая антитеза Карлу, этому буйному викингу, запоздалому рыцарю благородного, полного блеска, но бесплодного и беспочвенного романтизма в политике, – Петр, с его гениальным умом государственного строителя и созидателя, уже одной этой антитезой мог приковать к себе внимание Вольтера, который как раз в ту пору работал над «Веком Людовика XIV», задачей, по существу, однородной – над выяснением уклада народной жизни, воплощенного в яркой и блестящей личности. Повторяем, Карл и Петр оттеняли один другого. Один олицетворял собой прошлое, ставшее теперь бесполезным и ненужным, как все, что уже отжило свой век; другой говорил о будущем, полезном и необходимом. И чем больше воздал Вольтер хвалы «северному герою», тем естественнее было со временем появиться желанию воздать должное и герою Полтавы, изумившему мир редкостным сочетанием достоинств полководца и законодателя.

В начале 1737 г. Вольер приступил к переизданию своих сочинений[162]. Кажется, он думал включить туда также и «Историю Карла XII». Но книга, в том виде, как она появилась шесть лет перед тем, по-видимому, более его не удовлетворяла; он почувствовал ее однобокость. Ему хочется теперь дать «сокращенный пересказ» не только «великих деяний Карла», но и «плодотворных дел Петра»[163]; последние даже как будто грозят нарушить архитектоническую стройность прежней работы и принять размеры, мало уместные в книге, посвященной шведскому государю: он хочет «возможно обстоятельнее и детальнее» ознакомить своего читателя с тем, «что сделал царь для блага человечества»[164]. Недовольный наличным материалом, Вольтер ищет нового, по возможности, у самого первоисточника. С этой целью он составляет ряд вопросов относительно личности Петра и состояния России за его время и хлопочет получить разъяснения им при посредстве кронпринца Фридриха Прусского[165]. «Сокращенный пересказ» плохо вяжется с этой заботой о свежих дополнительных данных; по-видимому, Вольтер сам еще не составил себе в ту пору определенного плана и еще не выяснил себе, как он станет разрабатывать будущие свои новые материалы. Этот план вырастет у него много позднее. Два года спустя, прося князя Антиоха Кантемира посодействовать ему в разъяснении возникших у него запросов касательно количества состава населения современной России, он все еще продолжает ставить свою просьбу в связь с «перепечаткою» «Истории Карла XII»[166]. «Перепечатка» в издание 1738–1745 гг. не вошла; той более широкой задаче, какая сложилась теперь в представлении Вольтера, она перестала отвечать; сама же задача пока была ему еще не по силам. Как бы ни было, имелась ли в виду действительная переделка старой работы или нет, сама же идея о такой переделке навеяна была не Карлом, а Петром, и потому позволительно думать, что Вольтер, хотя и бессознательно, но уже теперь готовился к будущей «Истории России при Петре Великом».

Посмотрим, что́ именно сделано было им с этой целью.

Мы видели, что за новым материалом Вольтер обратился к Фридриху, кронпринцу прусскому. Помимо тех добрых отношений, какие существовали тогда между ними, Вольтер имел все основания рассчитывать на сочувственный отклик: в ту пору Фридрих еще был горячим поклонником русского царя, находил, что из выдающихся монархов последнего времени он один обладал истинным просвещением; законодатель, прекрасный знаток морского дела, Петр, по мнению молодого принца, совместил в себе самые разносторонние знания, и ему недоставало лишь одного: хорошего воспитания и культурных навыков[167]. Но даже и эти недостатки, говорил Фридрих, не могут отнять у него права быть занесенным в категорию великих людей[168].

Вольтер не ошибся в своих расчетах: Фридрих охотно пошел навстречу его пожеланиям и немедля переслал его вопросы своему приятелю Зуму, саксонскому посланнику в Петербург[169]. Одновременно то же поручение – дать на них ответы – Фридрих возложил и на Фокеродта, который, после 18 лет[170]пребывания в России в качестве секретаря прусского посольства, только что вернулся оттуда и «в совершенстве знал положение тамошних дел»[171]. Данные, собранные Зумом, оказались мало пригодными[172]; продуктивнее заявил себя второй корреспондент, и ответы Фокеродта – «История царя», как называл их Фридрих, – в половине января 1738 г. уже были доставлены Вольтеру[173].

Успех вызвал новую просьбу: доставить материалы об императрице Екатерине и о царевиче Алексее: Вольтер интересовался знать, при каких обстоятельствах умер последний[174]. Пожелание это было исполнено с прежнею отзывчивостью[175], и в мае 1738 г. биографические данные, о которых хлопотал