Кто на свете всех темнее - Алла Полянская

В гараже оказалось пыльно и жарко. Я нашла за барной стойкой пакеты с печеньем и забытый электрочайник, бутылки со спиртным и несколько паков воды. Несмотря на давность, раствор благополучно плескался в биотуалетах, потому что я когда-то очень плотно закрыла крышки. Вытерев салфетками пыльный диван, я разделась и улеглась, запершись изнутри. Да, было душно — и тем не менее я уснула, как будто провалилась во тьму.

Сон — величайшее благо, а мне в последние ночи, как вы понимаете, поспать толком не удавалось.

Ночью я проснулась от того, что кто-то пытался вскрыть замок. Но дело в том, что замок я вообще не заперла, потому что внутри была устроена капитальная задвижка, и замок можно было ковырять до китайской пасхи.

— Дверь изнутри заперта.

Голос деловитый, что-то звякнуло, и я почувствовала себя как последний выживший сапиенс в городе, населенном зомби.

— И что, никак?

— А как, если там изнутри железная задвижка, вот оно и заперто на задвижку.

Меня проследили до этого гаража и теперь пытаются достать, как моллюска из раковины, даже не стесняясь — я оказалась на их территории, ночной город принадлежит им, и я должна была это знать.

— Так что теперь?

— А ничего.

— Вот же сука!

Ничего не бывает случайно. Мне надо было оказаться именно здесь и сейчас, чтобы понять: я снова победила, но это, похоже, пиррова победа.

Вот как получилось. Уйти-то я ушла, а жить на что-то было надо. А все, что я умею делать, — это устраивать вечеринки и консультировать по поводу шмоток. Ну, и номер телефона при мне остался, и телефон, купленный мной взамен айфона, продолжал звонить. Выбросить симку я не могла, на этом телефоне была вся моя жизнь, все контакты. Я рассталась с айфоном, купив самый простой кнопочный телефончик, но сим-карта была мне нужна. Конечно, с гардеробом у меня оказалась катастрофа, а житье в гараже и помывка в реке не добавили мне шарма, так что, когда утром мне позвонила Валерия Городницкая, это был джекпот.

Анатолий Городницкий, ее муж, был сахарным королем — если это применимо по отношению к крупному перекупщику, а не к производителю. Цены в регионе на этот вредный продукт диктует Городницкий.

Валерию я знала шапочно, встречались иногда на мероприятиях, куда меня таскал Бурковский, чтобы продемонстрировать семейные ценности, во всех смыслах. Валерия была второй женой Городницкого, и когда она стала его женой, ей было двадцать два года, а старшей дочери Городницкого — двадцать один. Была еще младшая дочь, но ей и сейчас не то шестнадцать, не то пятнадцать лет, и говорят, что с ней что-то не так — что именно, я не вникала и девчонку никогда в глаза не видела.

Да, Городницкий был похотливым старым козлом.

Янину, его старшую дочь, я знавала шапочно, она была замужем и в тусовках не участвовала, а вот Леха, его сын, называющий себя звучно «Алекс», одно время даже пытался за мной ухаживать. Этот сопляк с папиными деньгами в карманах, это ничтожество, это напомаженное недоразумение, трясущееся от вожделения при виде рулетки или карт, пыталось за мной ухаживать! При этом мать и Бурковский были от данного факта в восторге. Им обоим очень хотелось пристроить меня замуж.

Ничего более глупого они придумать не могли.

Валерия Городницкая была забавная тетка — если вам нравятся тощие брюнетки с зелеными глазами и смуглой кожей, отливающей шелком. Я тоже брюнетка, но кожа у меня очень белая, а Валерия была похожа скорее на мексиканку или очень светлую мулатку. Ее экзотичная внешность, видимо, сильно заводила Городницкого, так что Валерия из него веревки вила, если дело касалось финансов.

А вот если речь шла о ревности, тут я бы на Валерию не поставила даже сухого таракана.

Городницкий в этом вопросе был смешным хрестоматийным психопатом, и хотя он эти свои завихрения тщательно скрывал, я-то видела его насквозь. Наверное, никто не понимал, что он и вправду больной на голову собственник, Валерия точно не понимала этого, но меня не проведешь.

Когда живешь во тьме, учишься многое видеть, это вопрос выживания.

Городницкий был скрытым психопатом, а Валерия была хороша, даром что вертихвостка. И она умела веселиться, а для веселья ей нужна была я. Она отчего-то считала, что это реально зашибись — заказывать вечеринки у меня. Ей казалось, что этим она меня слегка унижает, потому что я падчерица самого Бурковского, но именно падчерица, в Итон не поехала, и мне надо бы знать свое место. Да только мне плевать на снобов, и всегда было плевать. Потому что у них есть бабки, и это они мне платят, а не я им.

А это уж всяко не тот расклад, где есть место унижению, ведь это у меня прибыль. Тем более что Валерия платила мне за организацию своих мероприятий столько, сколько я назначала, а на ее внутренний мир и скрытые желания мне было чихать. Гораздо веселее было наблюдать за Городницким, который всегда сторожил ее на всех вечеринках или присылал с ней своего охранника. Как зовут этого угрюмого мужика, я не помню, мысленно я называла его Кинг-Конгом, до того он был огромный и на вид очень тупой, но он всегда следовал за Городницким как тень, а полного дурака Городницкий не стал бы держать при себе. Кинг-Конг бродил за своим «объектом» неотлучно, хоть за Городницким, хоть за Валерией, и я иногда думала, что будет весело, когда всплывет, что Валерия с ним спит.

А я это просекла давным-давно.

Впрочем, осуждать этого гамадрила сложно, учитывая безусловные внешние данные Валерии, а также ее страсть к молодым накачанным самцам. А если взять во внимание, что Городницкому уже под шестьдесят и вряд ли в койке он многого стоит, то данная ситуация была только вопросом времени. Я имею в виду рога для Городницкого. Это надо понимать любому стареющему самцу, который женится на молоденькой девке, рано или поздно природа возьмет свое, и рога вырастут.

И сейчас я думаю, что Городницкий наконец прозрел насчет своих рогов и нанял кого-то поставить точку в их с Валерией отношениях. Учитывая, что развод обошелся бы ему гораздо дороже — не в материальном смысле, нет. Ему было бы ужасно осознавать, что Валерию уже на вполне законных основаниях пялит кто-то другой.

Но в тот вечер Валерия мне позвонила и позвала в «АристократЪ» — ага, идиотская привычка лепить старосветский твердый знак в конце разных названий. Хозяин, видимо, думает, что это чудо как мило — старый добрый мир без антибиотиков, ГМО и качественной стоматологии и что сам он, присобачив этот злополучный твердый знак в конце тривиального и пафосного названия, выглядит утонченным эстетом, но выглядит он как дегенерат и долбодятел, который из грязи в князи оттопыривает мизинец с недостаточно чистым ногтем.

Ничего хорошего не было во времена, когда не существовало Интернета и моющих средств.

Но само заведение неплохое, кухня там очень приличная, и я пришла туда, делая вид, что у меня все прекрасно. А Валерия, конечно же, знала, что я поссорилась с матерью и ее семейством. Валерия любила сплетни и семейные склоки, а тут такая благодатная почва. И у нее появилась призрачная надежда узнать все подробности, хотя подругами мы с ней не были, но разве это ее когда-то останавливало? Она собиралась расспросить меня и удовлетворить свою страсть к сплетням.