Франция. Все радости жизни - Анна Волохова

Ценности поколения 1968 года во многом определяют то, как современные французы относятся к жизни. Сегодня это уже бабушки и дедушки, у них есть дети и внуки. И между «отцами» и «детьми» настоящий конфликт, которому посвящена чуть ли не половина французских фильмов и книг. Замечу, что поколение-68 тоже конфликтовало с родителями. Так что во Франции всегда так — приходит следующее поколение, начинает критиковать предыдущее, живет наоборот и снимает об этом кучу фильмов.

Так вот, «дети», консерваторы и моралисты, активно критикуют «отцов» по следующим пунктам. Во-первых, их раздражает разудалый гедонизм, беззаботность и легкомыслие «отцов», их бесконечные разговоры о сексе и т. д. Во-вторых, их возмущает тот факт, что у них больше денег, недвижимости, всяческих жизненных благ и пр. Пожилые французы гораздо веселее, любознательнее и зачастую богаче, чем их дети (берем за основу одинаковую социальную среду), просто потому, что им намного легче жилось. Получилось так, что нынешние французские бабушки и дедушки появились в стране во время расцвета общества потребления, взяли все самое хорошее от жизни и продолжают этим пользоваться до сих пор. Недвижимость тогда была дешевле — и они купили и квартиру в городе, и дом где-нибудь на море, и счастливо живут. Очень часто взрослые дети, заведя собственных детей, продолжают ездить в родительские загородные дома просто потому, что не могут приобрести собственные дачи. Работы было больше — и пенсии у них лучше, чем будут у их детей, которые не всегда могут найти работу, «сидят» на пособии по безработице. А дети отдают часть своей зарплаты в пенсионный фонд, из которого «отцам» платят полную пенсию. Рассердившиеся дети называют сегодняшних пенсионеров «papy-boomers» — «дедушками-бумерами».

В-третьих, дети недовольны тем, как «отцы» их воспитывали: они обвиняют «soixante-huitards» в нарциссизме, эгоизме, абсентеизме, в том, что они не ставили им определенных границ, и бог еще знает в чем. У «отцов» тоже есть свои недовольства: они считают, что потратили на «детей» время, которое должны были тратить на себя, и теперь живут в свое удовольствие по полной программе.

Подождите, это еще не все! Есть же еще внуки! Подрастающее поколение, молодые, так сказать, специалисты. У них свои проблемы. Они очень-очень-очень образованные: несколько дипломов, несколько языков, море поездок на учебу во всевозможные страны мира, все эти бесплатные европейские университетские обмены (Эразм), волонтерство в странах третьего мира и что еще там — но работу они находят с трудом. Некоторые еще в институте наслушались, что в Европе плохо с работой, и искать ее вообще не желают. Родители работают, ну и у бабушек с дедушками можно на даче в Биаррице пожить, если что.

А как же конфликт? Конфликт тоже имеется, правда, «внуки» не такие «депрессивные», как «дети», потому что работают гораздо меньше, поэтому и не критикуют никого в телевизоре (они вообще не знают, что это такое), а просто занимаются тем, что им нравится. В принципе, они скорее на стороне бабушек, но не потому, что разделяют их ценности, а потому, что они против того, как жили их родители. Почему? Потому что родители — это люди стандартизированного мышления. Это дети общества потребления, от которого развитые страны, озабоченные экологической ситуацией, постепенно отходят. Родители учились, получали образование, потом шли работать, строили карьеру, заключали постоянный рабочий контракт, брали кредит на жилье — и вся их жизнь шла как по накатанным рельсам.

Теперь все изменилось. «Внуки» знают, что скоро не будет постоянных рабочих контрактов, возможно, не будет нормальных пенсий, и уж точно не будет долгих лет работы на одном месте. Для них глупо мечтать о машине и покупке дома в кредит и трудиться ради этого денно и нощно, потому что машина — это просто груда железа, теряющая свою стоимость сразу на выезде из автосалона, а «свой» дом в кредит — совсем не свой, и может в любой момент отойти банку, если вы вдруг потеряете работу. Их называют «запперы», от слова zapping, глагол, означающий переключение каналов на телевизоре с одного на другой. Так функционирует это поколение: с легкостью перескакивает с одной работы на другую, ищет ту, что интереснее и не обязательно самую высокооплачиваемую, мечтает о собственном деле и предпочитает личную жизнь карьере.

Вообще, конфликт поколений — это одна из любимых французских тем. На конфликте поколений (авторитарный отец — неуверенный в себе сын, фильм с Лораном Дейчем «Ты будешь моим сыном», слишком легкомысленная мать, не сумевшая построить семью, купить недвижимость, сделать карьеру и т. д. — дочка, которая хочет строить и семью, и карьеру, и дом, фильм «Копакабана» с Изабель Юппер) завязана масса французских романов и фильмов. А книги во Франции в свободное время пишут буквально все. В России о конфликте поколений как-то меньше говорят, а все потому, что больше уважают старших.

Форма для французов важнее содержания. Конкретно с этим я столкнулась тогда, когда училась в институте моды. В работе над презентацией люди часто компилировали какие-то вещи, которые нашли в Интернете, переписывали их своими словами или вообще вставляли готовые фразы в презентацию — и представляли ее жюри. Главное было сделать красивый, аккуратный powerpoint, из которого ничего не вылезает, слова друг на друга не заходят и так далее. То, что там было написано, уже было менее важно.

Или вот возьмем lettre de motivation — мотивационное письмо при приеме на работу. Без него можете вообще не рассылать резюме! А что такое мотивационное письмо? Набор совершенно стандартных фраз, которые повторяются из книги в книгу, из сайта в сайт, и которые эйчары прилежно читают. А большую часть даже не читают, они летят в помойку. И никто не спрашивает себя: а зачем вообще оно нужно? Потому что и так понятно — по мотивационному письму судят об аккуратности, прилежности и умении грамотно… переписать. Важнейшие качества для работника, конечно.

Разговор о форме и содержании применим и к французским бракам тоже. Очень часто людей, которые больше друг друга не любят, связывают совсем не дети (содержание), а дом или квартира (форма). Им жалко покинуть свою уютную квартиру или красивый дом, который они так долго и старательно ремонтировали, красили, для которого покупали мебель и всякие безделушки, где в огромном количестве стоят книги, которые никто не читает, и где они принимают своих многочисленных друзей. И «друзья», кстати, зачастую — это просто приятные и ненавязчивые люди, с которыми можно поговорить ни о чем. Иногда муж и жена вообще не пересекаются, живут своей отдельной жизнью, работают, встречаются по вечерам каждый со своими друзьями — но при этом продолжают существовать в одном доме. Дом, по сути дела, является единственной постоянной величиной: люди стареют, дети вырастают, и только жилище сохраняет иллюзию того, что жизнь продолжается. Может, в этом постоянстве и есть французское счастье?

Для французов крайне важны две вещи: получать удовольствие от жизни и следовать общепринятым нормам (режим, вежливость и пр.). Уже в сочетании этих вещей заключается некоторое противоречие, ведь очень сложно получать удовольствие, делая какие-то вещи, которые за вас решили другие. Поэтому и французское счастье — относительно.