Концлагерь «Ромашка» - А. Ш.

– Ну, давай, ешь… – улыбаясь, прошептал я.

Лайза встала на лапы и принюхалась к брошенному ей куску. Принюхавшись, она сделала характерное движение передней лапой, будто хотела что-то закопать в землю.

Улыбка сползла с моего лица.

– Мерзкое животное! Чем тебя Георгина кормит – чёрной икрой?! Жри давай!

Лайза, подумав немного, ещё раз понюхала кусок индейки, осторожно лизнула его языком, как будто проверяя, не отравлен ли он, и, наконец, сжевала его за несколько секунд. Проделав эту процедуру, она села, обвив вокруг лап неправдоподобно пушистый хвост, и воззрилась на меня в ожидании следующей подачки. Я оторвал от индейки ещё кусочек и подбросил его через ограду уже на пару метров ближе. Лайза, косясь на меня не вполне доверчиво, подошла к этому куску и проглотила его, почти не разжёвывая. Я подбросил ещё кусочек, почти уже к самой ограде, и кошка, воровато ступая, подошла и съела третью часть лакомства. Теперь оставалась самая малость – выманить её на мою сторону ограды. Я опустил на асфальт под моими ногами весь оставшийся кусок индейки и стал ждать, пока Лайза подойдёт. Такого большого соблазна кошка не вынесла – вытянувшись грациозным телом в струну, она просочилась через прутья ограды, подступила ко мне и, видимо, уже не боясь, стала угощаться. Гуманно позволив кошке доесть вожделенную индейку до конца, я подхватил её поперёк туловища, отчего Лайза немедленно икнула, и положил к себе на плечо. Лайза не выказала ни малейшего возмущения и спокойно позволила себя утащить – очевидно, она полагала, что я несу её угощаться дальше.

Перебежками, непрестанно оглядываясь, я добрался до своего корпуса. Здесь пришлось спрятать кошку под форму, чтобы комендант ничего не заметил – но он был поглощён разгадыванием японского кроссворда и даже не поднял на меня глаз. В своей комнате я, выдохнув, выпустил кошку из её краткого заточения – Лайза, недовольно фыркнув, спрыгнула с моих рук на диван и стала удивлённо принюхиваться.

Сам я привалился на стул и вытер со лба выступившие капли пота. Ей – богу, это была опасная прогулка. Если бы Георгина Матвеевна узнала, что её любимого питомца выкрали, две недели карцера похитителю, то есть мне, были бы обеспечены. Выпив чаю, я стал дожидаться Илью – мы условились, что в семь часов, независимо от исхода охоты, встречаемся в моей комнате. Кошка, вполне освоившись на моей территории, вылизывала мордочку – похоже, благодаря кормлению я стал в её глазах надёжным другом.

Ровно в семь Илья постучался в мою дверь. Вид у него был расстроенный, и я не смог сдержать улыбку:

– Заходи давай, она у меня.

Глаза Ильи округлились:

– Где ты её нашёл? Тебя не застукали?

– Нет. Надеюсь, что нет. Я был очень осторожен. Кстати, она уже ко мне привыкла.

Я показал Илье Лайзу, которая настороженно подняла уши, увидев незнакомца.

– У, какая мордаха… – засюсюкал Илья, питавший слабость к кошачьему племени. – Давай знакомиться. Можно тебя погладить?

Минуты три Илья общался с кошкой, совершенно не обращая внимание на мое присутствие, так что в конце концов мне пришлось деловито кашлянуть:

– Белкина видел?

– Нет, он, похоже, ещё не выходил из своей комнаты. Как с обеда закрылся, так до сих пор и мастерит. Наверное, уже заканчивает.

– Сбегай за ним. Скажи, что свою часть работы мы выполнили.

– Окей.

Минут через пять Илья вернулся вместе с Белкиным. Тимофей выглядел всклокоченным и хмурым, как всегда во время решения трудной задачи, но по его голосу было понятно, что он доволен:

– Моих познаний, к счастью, оказалось достаточно.

Он продемонстрировал небольшое, размером со скрепку, приспособление.

– Это динамик. Будет работать на расстоянии пятидесяти метров, даже если они станут глушить связь.

Поскольку Лайза привыкла ко мне, я удостоился чести закрепить жучок на ошейнике кошки. Минуты три я возился с этим делом, но, наконец, манипуляции были вполне удачно завершены. Удивлённо потряхивая головой, кошка спрыгнула на пол и с чувством оскорблённого достоинства прошла под стол.

– Теперь дело за малым. Нужно найти укрытие неподалёку от административных корпусов. Время сейчас летнее, так что мёрзнуть, сидя в засаде, нам не придётся. Сказочные условия для работы, – сказал я.

Совещание педагогов было назначено на десять часов, и это означало, что у нас ещё два часа на подготовку. Посовещавшись, мы решили, что Белкина всё же придётся оставить в жилом корпусе – он был нужен нам для подстраховки во время обхода коменданта.

Белкин кратко проинструктировал нас, как правильно обращаться с приёмником и ничего не сломать, а также снабдил нас двойным запасом батареек.

В четверть десятого мы вышли в направлении административных корпусов. День был солнечный, однако к вечеру небо на западе затянуло тучами, что предвещало на следующий день дождь и было очень кстати для нашего предприятия – при закатном солнце наши передвижения вблизи администрации были бы слишком заметны. Без двадцати десять мы остановились перед площадкой с газонами и кустарником, за которой простиралась ограда и стояли четыре корпуса администрации. Около калитки стоял, лениво переминаясь с ноги на ногу, охранник. Его компаньон (дежурили возле входа обычно по двое) прогуливался вдоль ограды заметно левее нас. В целом, диспозиция выглядела удовлетворительно – нам предстояло, прячась за густым кустарником и передвигаясь ползком, преодолеть путь прямо до ограды метров в пятьдесят. Со стороны калитки можно быть увидеть только густые, слегка колышущиеся на ветру заросли боярышника – а, учитывая наступавшие сумерки, были не очень хорошо видны даже и они – всё превращалось в какое мрачное царство тёмных силуэтов, бал призраков.

– Не представляю, как они могут нас засечь, – шепнул Илья. – Нужно как минимум иметь приборы ночного видения, да и тогда за кустами ничего не увидишь.

Я кивнул. Вообще – то такие приборы охранникам полагались, но наш лагерь был настолько спокоен на протяжении многих лет, что я даже сомневался, есть ли эти приборы в наличии. Если не милейший директор, то милейший завхоз давно мог продать их на сторону.

Когда без восьми минут десять порядочно стемнело, и было больше нельзя ждать, мы легли в приятно прохладную и щекочущую лицо траву и, подражая двум гигантским ящерицам, поползли в направлении ограды. Ползанье – достаточно непростое занятие, если вам нужно преодолеть значительное расстояние, и, должен заметить, к концу нашего броска оно мне порядком поднадоело. Кроме того, приходилось держать рот на замке, и когда я больно напоролся коленом на какой – то камень, то вместо стона, уже готового вырваться изо рта, пришлось закусить губу.

Наконец, мы оказались в том самом облюбованном мною ещё вечером углу, образованном кустами боярышника. Я аккуратно достал приёмник, положил его на землю, и выудил наушники. Вставив по проводу в уши (я себе – в правое, а Илья – в левое), мы нажали кнопку. Через несколько секунд в наушниках, к нашей радости, послышались похрипывающие и слегка шелестящие, будто сбиваемые ветром, но всё же явственные голоса. Всё удалось: динамик был на кошке, кошка была в кабинете Георгины Матвеевны, а педагоги уже почти собрались. Мы напрягли слух и приготовились слушать.