Дикие пчелы - Иван Басаргин

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 10 11 12 13 14 15 16 17 18 ... 123
Перейти на страницу:

Один казак хорошо подпил и брякнул:

– Сказывают, что вы пришлых кормите из той посуды, что собаки едят.

Алексей Сонин степенно ответил:

– У нас ежели хошь знать, то собаки едят из корыт. А как вы видите, на столах нет ни одного корыта. Ежели хошь, то могу покормить из корыта: Верный, кажись, не доел ополоски.

Потом был совет старейшин, старики сочиняли ответное письмо Гондатти. Дед Михайло вязью писал: «Господин Гондатти, спаси вас Христос за столь щедрый подарок и доброе письмо. Вам должно быть явственно, что мы пришли сюда, как всяк люд, жить и обихаживать эту землю. Но вы должны также знать, что мы пришли сюда не по своей воле, а были изгнаны с земли сибирской. Если нас погонят еще отсюда, то уж мы не знаем, куда и бежать. Но по вашему письму видно, что пришел тот срок, когда надобно забыть все ссоры, распри, не преследовать людей за старую веру, и они будут вашими друзьями. Родина станет много милее.

Кланяемся вам и молимся за ваше здравие. Истинные христиане. Аминь».

– Надо убрать слова «молимся за ваше здравие», – запротестовал Степан Бережнов. – Мы ить не выговцы-самаряне, кои согласились молиться за царя-анчихриста.

– Оставим эти слова, еще никому не ведомо, за кого нам придется молиться, – с нажимом сказал дед Михайло. – Кашу маслом не испортим, написано – это еще не сделано.

Все согласились.

Уехали казаки, ушли в тайгу охотники. В деревне остались бабы и старики, парнишки и малые дети. Ребята с бабами будут охранять деревню, головой же этой ватаги, как всегда, назначили деда Михаилу.

Но через неделю он заболел. Как ни врачевала его своими травами баба Катя, он быстро сгорел, как свеча на ветру. Попросил, чтобы старики его причастили, будет, мол, умирать.

– Пора и честь знать. Отцов пережил, детей пережил, внуков тож. Будя топтать зряшно землю. Зови мое воинство, хочу им слово сказать да завет свой передать.

Пришло Михайлово воинство, пришли и старики. Михаил Падифорович приподнялся на подушках, сказал:

– Старики, слушайте мою заповедь: причастить, соборовать, предать земле. Тебе, Аким, сын Алексеев, продолжать учение. Тебе, Макарка Сонин, продолжать мою летопись. Ежели я в чем-то был не прав, то запиши в летописи, что дед Михайло смущал наши души, восставал против слова божия. Пиши, как душа восхочет. Мои же записи сбереги для людей наших. Вам, побратимы, – жить в дружбе и согласии. Остальным быть честными, праведными. Коли кто сойдет с этой стези, значит, дед Михайло не смог научить добру. Все уходите, заходит солнце, буду часовать. Прощайте, люди!

Упал на подушку и начал часовать. Устин бросился к любимому деду, истошно закричал:

– Деда, не умира-ай! Не умира-ай!

– Идите, детки, по домам, деда Михайло прожил долго и праведно, царство ему небесное, – подталкивала баба Катя ребят к двери. – Иди и ты, Устинушка. Тяжко умирает человек, но ить учил же вас деда Михайло, что человек на земле гость, только добрый, коий не делает зла.

Ушел Устин вялый, долго бродил за поскотиной, без дум, с какой-то отрешенностью. Это первая смерть любимого человека в его жизни. Сколько их будет еще?

Пришли побратимы и увели Устина домой.

Глава третьяПобратимы
1

Тайга… Куда ни посмотри – тайга. То насупленная, то ласковая. И живут люди в этом непролазном лесу. Кажется, их совсем не тревожит, что мир окрутился в тугую пружину, что скоро пружина лопнет, раскрутится и натворит бед. Никого не обойдет, всех зацепит своим концом. Но нет, раскольники пристально следят, что творится в миру. А в том миру зло, грехопадение и нет добра.

В письме Гондатти вроде бы ничего особенного и не было: благодарность, призыв защищать эту землю, желание жить в мире. Но для раскольников – это особый знак. Прежде их гнали, травили – и вдруг признание. То письмо долго обсуждалось, его затвердили наизусть ученики, о нем спорили на Большом и Малом советах. Большой – это когда собирались на совет все деревни, Малый – совет стариков. Письмо летописец Макарка, которого уже называли Ляксеич (ведь тот, кто пишет историю своего народа, – почетный человек), наклеил на плотную бумагу летописи.

Из Спасска привез Высочайший манифест Алексей Сонин. Он ездил продавать пушнину и мед. Уже была пробита санная дорога. Манифест Макарка тоже наклеит на страницы летописи, занесет в книгу бытия.

«26-го февраля 1903 года. Божиею милостию мы, Николай Второй, Император и Самодержец, царь Польский, Великий князь Финляндский и прочая, и прочая, и прочая…

Объявляем всем подданным:

Изволением промысла Божия, вступив на прародительский престол, мы приняли священный обет перед лицом Всевышнего и совестью нашей блюсти вековые устои державы Российской и посвятить жизнь нашу служению возлюбленному отечеству…

…Укреплять неуклонное соблюдение властями, с делами веры соприкасающимися, заветов веротерпимости, начертанных в основах законов Империи Российской, которые благоговейно почитают Православную церковь первенствующей и господствующей, представляют всем подданным нашим инославным и иноверным свободное отправление веры и богослужения по обрядам оной…»

Прочитав манифест, Степан Алексеевич вскинул два пальца вверх, воскликнул:

– Наша взяла! Не угомонили предки наши царя Алексея Михайловича, так угомонили мы, наша братия, царя Николая Второго! Победа!

– Не секоти! – хмуро оборвал Бережнова Булавин. – Не сучи ногами-то. А подумай, для ча нам сделана такая уступка? На мой погляд, царь сделал такую отступку, потому как силов у него маловато, чтобыть свой народ придушить. Ить колготится он, бунтует. Чуть приласкает нас, разных иноверных и инославных, а мы будем за его другим глотки грызть. «Наша взяла», – передразнил наставника Макар Булавин.

Макар единственный человек, который смело мог разговаривать с Бережновым. Теперь он был самым грамотным и мудрым в селе человеком. Ушел дед Михайло, стал вместо него Макар Булавин.

– Взяла, хотя бы потому, что царь пошел на попятную, – не сдавался Бережнов.

– Эхе-хе, мало же ты перенял от деда Михайлы, скоро забыл историю царствования царей, историю российскую. Петр до тех пор уступал нашим, пока они были выгодны ему и не опасны. Потом жамкнул – и нет выговцев. Остались ошметки, так их Катька-сука дожевала, а Николай Первый совсем разогнал нашу братию. Этот хочет всех примирить, друзей-то мало осталось, мы хоша и плохи друзья, а в трудный час можем сгодиться. И почнем ему из загнетки жар голыми руками загребать. Староверы-беспоповцы – извечные враги царя, теперь будем друзья, из одной чашки тюрю хлебать. Это не победа, а отступка, потом мы закряхтим от нее.

– Что советуешь делать?

– Еще быть осторожнее. Жить в мире не с царем, а с бедным людом. В них наша сила и подмоги.

Бережнов беспокойно заходил по горнице, пощипывая свою бороду.

1 ... 10 11 12 13 14 15 16 17 18 ... 123
Перейти на страницу:

Комментарии
Минимальная длина комментария - 20 знаков. В коментария нецензурная лексика и оскорбления ЗАПРЕЩЕНЫ! Уважайте себя и других!
Комментариев еще нет. Хотите быть первым?