1812. Обрученные грозой - Екатерина Юрьева

Мари, встрепенувшись, заговорила о наследниках, рождение которых подвигает мужчин к женитьбе, а также о любви, которая может настичь и привести к алтарю любого.

Вдруг Аннет перебила ее самым неделикатным способом, прошипев сквозь зубы:

— Гляньте-ка! Вот ярчайший пример бесстыдства и пренебрежения всеми приличиями!

Дамы обернулись в ту сторону, куда смотрела Жадова, и увидели всадников, проезжавших по краю поляны. Впереди рядом с офицером в генеральском мундире ехала известная в петербургском свете красавица княгиня Сандра Качловская. Она несколько лет назад разъехалась с мужем и, как утверждали злые языки, за это время сменила не одного любовника.

— Генерал-майор Алексеев-младший, — Аннет показала на спутника княгини, молодого мужчину весьма приятной наружности. — Сзади едет генерал Ядринцев со старшей внучкой князя Вольского. До чего же она страшненькая! Мои девочки куда как краше… А вон тот — на серой лошади — полковник, сопровождает старшую дочь Софи Байковой. Уму непостижимо!

Докки отметила, что два генерала из списка Жадовой, коих та прочила в женихи своим дочерям, не ведая, что творят, ухаживали совсем не за теми барышнями, за кем были бы должны.

После того как кавалькада скрылась из виду, Жадова с нескрываемым разочарованием в голосе воскликнула:

— Как это Софи отпустила свою дочь в компании Сандры?! Я бы в жизни не позволила Лизе и Полли даже приблизиться к столь распущенной особе! Кстати, Софи рассказывала, что Сандра вьется вокруг Палевского, но, по всей видимости, потерпела неудачу, раз отправилась на прогулку с Алексеевым. Говорят, на последний бал ее сопровождал Фирсов. Впрочем, на ней они все равно не женятся — она же замужем! — и у моих дочерей есть все шансы своей юностью и свежестью увлечь какого-нибудь генерала или титулованного полковника!

Мари с ней полностью согласилась, добавив, что и ее дочь вполне способна понравиться тому же генералу Алексееву, который, как она заметила, с большим интересом на нее посмотрел. Жадова стала пылко доказывать, что Алексеев больше смотрел на свою спутницу, чем по сторонам. Но едва она собралась привести очередное тому доказательство, как к ним подошел ее муж, предложивший дамам собираться, чтобы успеть вернуться в город к обеду.

На обратном пути Докки ехала в сопровождении двух спутников — барона и князя, а барышни и их матери бросали на нее весьма красноречивые взгляды, свидетельствующие об их недовольстве и даже возмущении тем, что она притягивает к себе внимание лучших кавалеров. Домой Докки вернулась в крайне раздраженном состоянии.

— Я сопроводила вас в Вильну и на том свою миссию считаю исчерпанной. У вас есть жилье, вы обрели нужные знакомства, приглашения на вечера и балы, я вам более не нужна и с легким сердцем уезжаю в полоцкое имение, — заявила она, едва осталась наедине с Мари.

— О, chèrie cousine! — растерянно простонала Мари. — Но как же, почему?! Мы приглашены на званый обед, будет бал, куда мы хотели пойти вместе. И ведь без тебя я больше никуда не попаду, никто нас не пригласит! О, не бросай нас!

— Вы прекрасно обойдетесь и без меня, — покачала головой Докки. — А мне надоели эти постоянные намеки на вдовушек, как и обращенные на меня злобные и завистливые взгляды.

— Это все Жадова! Она и на мою дочь смотрит неодобрительно, хотя никто не виноват, что генерал Алексеев сегодня из всех барышень выделил Ирину.

Докки с удивлением смотрела на кузину, пока та путано распространялась об успехах Ирины в Петербурге, существовавших только в воображении матери, о заинтересованных взглядах, которыми одаривают ее дочь все офицеры. В итоге Мари призналась, что не ожидала от своей дорогой кузины такого успеха у кавалеров, подходящих в мужья юным барышням.

— Я думала, ты найдешь себе какого-нибудь поклонника, но более… пожилого, — разоткровенничалась Мари, укоризненными глазами глядя на кузину. — Конечно, молодым офицерам предпочтительнее проводить время с тобой, нежели с незамужними девицами. Ведь любое внимание мужчины к барышне может быть расценено как желание жениться, а кто станет рисковать своей свободой, прежде чем утвердится в собственных чувствах? А ты у нас вдова, самостоятельная женщина…

— Только не нужно повторять разглагольствования мадам Жадовой о вдовах, которые своим существованием и поведением толкают мужчин на путь порока и отвлекают от женитьбы на порядочных девушках! — рассердилась Докки. — Видит бог, я уже по горло сыта подобными рассуждениями!

— Ma chèrie! — испугавшись резкого тона обычно сдержанной кузины, ахнула Мари. — Я вовсе не имела в виду… Ей-богу! Ты знаешь, как я к тебе привязана и как ценю все, что ты для нас делаешь. Просто ты не представляешь, как тяжело быть матерью и иметь на руках семнадцатилетнюю дочь, которую нужно выдать замуж. Но ты не подумай… Умоляю тебя, не бросай меня здесь одну, хотя бы первое время! А что касается Швайгена… Для него это просто развлечение — ведь у вас не может быть ничего серьезного, он скоро это поймет и оставит тебя. О, что я такое говорю?!

Докки, утомленная этим разговором, встала и только хотела выйти из гостиной, как в дверях появился насупленный Афанасьич и объявил:

— Госпожа Ларионова с дочерью и господин Ламбург!

Дамы, забыв о внутренних разногласиях, в панике переглянулись, а в комнату уже входили жена Мишеля Александра с дочерью Натальей и Вольдемар Ламбург.

— Откуда вы здесь?! — от неожиданности невежливо вскричала Докки.

— Вы, дорогая сестра, — отвечала ей Алекса, невозмутимо развязывая ленточки шляпки, — в записке сообщили maman, — так она называла свою свекровь Елену Ивановну, — что уезжаете в Вильну. Это выглядело так необдуманно с вашей стороны, поэтому мы срочно решили, что кто-то из родственников должен составить вам компанию, чтобы вы не чувствовали себя одинокой в чужом краю. Мишель, увы, не смог поехать, но, к счастью, господин Ламбург, который также крайне за вас волновался, смог выхлопотать себе командировку. Мы поехали на почтовых, что было весьма утомительно, поскольку приходилось ожидать лошадей чуть не днями на каждой станции. Но вот — мы здесь!

Она с невыразительной блуждающей улыбкой протянула баронессе руки. Докки быстро их пожала и шагнула в сторону, чтобы избежать поцелуев Алексы, но наткнулась на Вольдемара, воскликнувшего:

— Ma chèrie Евдокия Васильевна! Несказанно счастлив видеть вас после долгой разлуки и непередаваемо рад, что вы находитесь в добром здравии! Мне пришлось сделать все, да-с, все — неимоверными усилиями добиться командировки, вынести изнурительные тяготы продолжительного пути, чтобы встретиться с вами и лично убедиться, что вы благополучно добрались до Вильны. Но, должен отметить, как уже верно сказала Александра Алексеевна, ваш спонтанный отъезд поверг как вашу семью, так и меня в состояние полного недоумения… да-с…

Пока Вольдемар произносил свою громкую и проникновенную речь, Докки покосилась на застывшую неподалеку Мари, возле которой с растерянным видом стояла Ирина. Дочь Алексы — Натали — прохаживалась по гостиной с кислым выражением на лице, разглядывая неказистую обстановку комнаты. Племянница Докки была как две капли воды похожа на свою мать: такая же бесцветная, худая, с неуловимой улыбкой на лице и пустыми глазами неопределенного цвета.