Ее последний вздох - Роберт Дугони

– Уолтер Гипсон, – сказала Трейси. – Сознается, что был в ту ночь в отеле с жертвой. Отрицает, что убил ее.

– Врет, похоже.

– Возможно.

– Насколько сильны улики против него?

– Его отпечатки пальцев в мотеле повсюду. Сейчас ждем анализа ДНК. Хотя в случае с Хансен единственный образец ДНК, найденный на веревке, принадлежал ей же.

– Как так?

– Не знаю, – сказала Трейси.

У Кинса завибрировал телефон. Он прочел эсэмэску.

– Серабоне прислал ордер на обыск. Может, найдем у него кусок веревки и пойдем себе спокойно по домам.

Но Кроссуайт на это не надеялась.

Дверь открыла Маргарита Гипсон. Вид у нее был усталый и напуганный. В скромной, но чистенькой квартирке женщина, носившая несомненное семейное сходство с Маргаритой, – возможно, та самая сестра из Такомы, – держала на руках маленькую девочку, которая, привалившись головой к ее груди, сосала пальчик.

«Она моя дочь», – сказал ей Уолтер Гипсон и от этого сразу показался ей как-то человечнее. С другой стороны, Гэри Риджуэй, убийца с Грин Ривер, на чьем счету было по крайней мере сорок девять женщин в Сиэтле, сам признавался, что заманивал жертв к себе в машину, пользуясь тем, что на заднем сиденье сидел его сынишка.

Кроссуайт предъявила ордер на обыск квартиры Уолтера и его гаражного хранилища, и криминалисты принялись за дело, прежде всего достав пистолет Гипсона, который тот хранил в запертом сейфе у себя в спальне. Четырехзначным кодом служила дата рождения Маргариты.

– Это чтобы я не забыла, – сказала она.

Пока шел обыск, Маргарита сидела в гостиной, перебирая четки и то и дело промокая распухшие и покрасневшие от слез глаза носовым платком. Трейси сидела на кушетке напротив. Кинс и сестра стояли рядом. Трейси объясняла, что Уолтер задержан и находится в тюрьме округа Кинг, а потому не придет сегодня ночевать домой.

– Но он говорит, это не проблема, – сказала Маргарита. – Он говорит, его не поймали, потому что это не то, на что полиция тратит… – Она бросила взгляд на сестру, но та лишь пожала плечами и покачала головой.

– Свои ресурсы? – подсказала Трейси.

– Внимание… он говорит, это не то, чему полиция уделяет много внимания. – С последними словами ее грудь всколыхнулась, и она прикрыла рот, откуда наружу вырвался всхлип.

Трейси и Кинс переглянулись. Трейси подумала, не пришлось бы им приглашать переводчика.

– Что имел в виду ваш муж, когда говорил, что полиция не обращает внимания? О чем он говорил?

– О налогах.

– О налогах?

– Он говорит, полиции все равно.

– Ваш муж не платил налоги? – Трейси была уверена, что из зарплаты Гипсона, которую он получал в школе, налоги вычитаются автоматически, но тут вспомнила про муниципальный колледж. – Вы про те деньги, которые он зарабатывает преподаванием?

– Нет, про наживку.

Кинс кивнул Трейси.

– Он продает мушек собственного изготовления.

Маргарита посмотрела на него.

– У нас же ребенок, нужны деньги.

– И он не платит налоги с того, что продает, – сказала Трейси, наконец сообразив, что к чему.

– Он говорит, полиции все равно.

– А где ваш муж делает мушек? – спросила Трейси.

* * *

Они обошли «Тойоту Приус», припаркованную под навесом для автомобилей. Маргарита повертела диски на навесном замке.

– Он делает наживку ночью, – сказала она. И потянула замок, но он не раскрылся.

Когда Маргарита снова набрала четыре цифры и потянула, все так же безрезультатно, Трейси сказала:

– Дайте я попробую. Какой код?

– Мой день рождения, – сказала Маргарита. – Чтобы я не забыла. 0-4-1-7.

Та же комбинация открывала сейф с пистолетом. Трейси набрала, потянула – бесполезно.

– У меня в грузовике болторез, – сказал один из криминалистов.

– Неси.

Через несколько минут дужка замка была перекушена. Трейси освободила замок из петли, отодвинула задвижку и потянула дверь на себя.

– Там есть свет, – сказала Маргарита. – Шнурок.

Кроссуайт протянула в темноту руку, ощутила, как что-то щекочет ей тыльную сторону ладони, ухватилась и потянула. Голая лампочка под потолком вспыхнула, залив светом грубоватый верстак, который занимал почти весь чулан. На стене за ним висела пробковая доска, утыканная образцами замысловатых наживок, однако не они мгновенно привлекли внимание Трейси. Когда Маргарита Гипсон сунула голову внутрь, то всхлипнула, прикрыла ладонью рот и снова заплакала.

* * *

Уолтера опять привели в комнату для допросов, только теперь на нем был красный костюм типа комбинезона, какие в тюрьме округа Кинг выдавали всем арестантам, белые носки и шлепанцы. На этот раз Трейси и Кинс не стали ждать, пока он «дойдет». Они вошли в комнату вместе. Снимать с Гипсона наручники Трейси не стала.

– Мы были у вас в гараже, Уолтер, – сказала она.

Кадык на горле Гипсона подпрыгнул и опустился.

Кинс выложил на стол фото в пластиковом файле и подтолкнул к нему.

День рождения Маргариты не сработал потому, что ее муж сменил либо код, либо сам замок. Среди сотен «мушек», изготовленных Уолтером Гипсоном и прикрепленных к пробковой доске на стене, были с полдюжины фото обнаженной Анжелы Шрайбер. На некоторых из них Трейси опознала затасканный серый ковер из мотеля на Авроре. Значит, Уолтер был куда сильнее увлечен девушкой, чем хотел казаться. А людям, которые лгут о своих чувствах, обычно есть что скрывать.

Гипсон понурился, по его щекам потекли слезы.

– Кажется, теперь мне нужен адвокат.

Трейси открыла банку с кошачьими консервами и оставила ее на столе – не было сил лезть еще в шкаф за миской. Роджер и так не возражает. Себе она вытащила из холодильника салат, который не успела прикончить за обедом, вывалила сверху содержимое банки с тунцом и пошла со всем этим в гостиную. Когда она проходила через комнату, ее взгляд упал на лэптоп на столе, и она сразу подумала про дело Бет Стинсон. Которым занимался Ноласко.

Напарником Джонни больше десяти лет был Флойд Хетти, закоренелый женоненавистник и расист. А когда Ноласко выбился в сержанты, новым партнером Хетти назначили Трейси. Тот поглядел на нее и заявил:

– Нет уж, с Дикой Трейси[15] я работать не буду, – после чего быстренько уволился. Вик сказал ей тогда, что она родилась в рубашке. За парочкой Ноласко – Хетти не числилось никаких висяков – впечатляющий факт, которым они никогда не упускали случая щегольнуть перед другими полицейскими, хотя все знали, что оба не чураются сомнительных методов: никому не известные уличные осведомители проходили у них в качестве свидетелей, «признания» вытягивались с помощью проверенных уловок, а в одном-двух случаях подозреваемые даже падали и причиняли себе заметные повреждения.