Двенадцать минут любви - Капка Кассабова

А я? Я стою и смотрю на них. Я хочу быть одной из них — одной из этих счастливцев, но знаю, что не могу. Зато я вижу, почему танго так популярно в Нью-Йорке: оно каждому дает шанс — мальчику из Софии, девочке из Сицилии, и если ты хорош, то не упустишь его. Эта круглосуточная милонга возможностей очаровывает их и рождает желание танцевать еще и еще. Здесь не Буэнос-Айрес, но нечто подобное по своему величию. Своего рода Вавилон, то, чем аргентинская столица была сто лет назад, на расцвете танго. В тепличных же условиях Нью-Йорка оно до сих пор цветет, порождая новые гибриды.

Но мне пора обратно в мою тихую заводь. Я прощаюсь со счастливчиком банкиром и с кузиной, с которой жила бок о бок все это время. Она, бывшая модель, ростом за метр восемьдесят, пытается прийти в себя после кошмарного свидания с карликом, явившимся в ее квартиру с букетом, за которым не видно его самого. Советую ей попробовать танго. Там так много высоких мужчин.

— Звучит заманчиво, — реагирует она. Но в голосе слышится, что моя одержимость кажется ей, мягко говоря, неразумной. Будучи истинной жительницей Нью-Йорка и работая в финансовой сфере, сестра не понимает, как можно делать что-то без цели.

— А ты встретила кого-то?

— Конечно, сотни людей. — Мне вспоминаются Карлос Риварола, и Гильермо д’Алио, и все те интересные мужчины, с кем довелось потанцевать. И все же приходится признаться: того самого «кого-то» я еще не встретила.

А теперь назад, в городок с открытки.

«Добро пожаловать в город моряков!» — на океанском ветру под ясным небом Окленда развевался приветственный баннер.

Едва мы приземляемся, я уже хочу обратно в Буэнос-Айрес. Больше, чем когда-либо, я понимаю, что мне не место в городе будущего, городе крепких, любящих путешествовать мужчин. Мой дом там, в столице ночных милонг, курящих тангерос и музыки прошлого, где на улицах царят драматизм и запустение, меланхолия и воспоминания. Скажете, извращение? Возможно. Но такой уж я родилась.

Я не нахожу себе места, зато постура улучшилась, и теперь я без труда могу ходить и танцевать на каблуках. За месяц моего отсутствия ситуация с танго в Окленде изменилась.

Школы Тима Шарпа и Дэна Грина по-прежнему успешно функционируют, но у них появились конкуренты в лице роскошной аргентинки Сесилии и старины Джеффа, каждый из которых открыл свой танцевальный класс. А еще по средам стала проводиться милонга на набережной. В общем, в танго-сообществе все идет к публичным войнам и личным драмам.

В тот год я пережила несколько переломных моментов: свой первый тангазм, первую безумную увлеченность учителем и первые отношения. Мужчины, конечно, были разные, ведь это танго с его неизменными кортинами и сменой партнеров.

(Пауза. Предупреждаю: все вышеперечисленное случится и с вами в течение первых двух танцевальных лет, если, конечно, вы не святой и не буддийский монах, хотя в таком случае вряд ли вы бы занялись чем-то подобным. Особенно, хотя и не обязательно, это касается одиноких, пол и возраст значения не имеют.)

По мере перехода на новый уровень танго речь идет не только о ногах, но и о разуме и сердце. И тут нам понадобятся новые термины, среди которых с пугающей регулярностью повторяется слово «невроз».

Танго, как магнит, действует на людей, тяготеющих к психоанализу, отчасти потому, что Буэнос-Айрес — мировая столица в этом вопросе. Неудивительно, что один аргентинский психолог-фрейдист всесторонне исследовал лирику танго. Он обозначил классический цикл «истерического» поведения, характерного для персонажей многих песен. Конечно, в значительной (если не большей) степени подобное применимо и к танцу. Итак:

1) обольщение (он приглашает, она соглашается);

2) помолвка (они танцуют, они вместе);

3) разрыв (после пары танд они расходятся, спасибо за танец);

4) страдание (мы были так близки, а теперь чужие друг другу, я не переживу);

5) желание (пожалуйста, я хочу все повторить).

Обратите внимание, действие заканчивается желанием и начинается тоже желанием, то есть все циклично: желание — обольщение — помолвка — разрыв — страдание — желание. Желание раз за разом обрекает нас на страдания, и ему мы не можем противиться.

Для неофита танго жизнь проста; поначалу ваше внимание сосредоточено в основном на ногах, и поэтому вы в безопасности. Но при переходе на следующий уровень, когда в игру вступают сердце и разум, — тут уже все по Фрейду.

Итак, однажды солнечным днем я оказываюсь в пригородной Оклендской студии, на практике у Джеффа. В углу зала я заметила парня среднего роста, с короткими волосами, мускулистой фигурой, характерной для игроков в регби, безукоризненными постурой и движениями. Я вроде бы видела его и раньше, и он всегда был сам по себе. Вот и сейчас он тихо тренируется, стоя у балетного станка. Сольное исполнение — одна из сложнейших вещей в танго, потому что вам не на кого положиться, только на свою ось и баланс.

— Это Сильвестр, — поясняет Джефф. — Один из моих учеников, через пару лет он будет прекрасным танцором.

На своих занятиях Джефф преподает стиль, которого и сам придерживается, — стиль милонгеро, или традиционное, близкое объятие. Кстати, Сесилия учит аналогичному танго. Разумно предположить, что, раз они представляют один и тот же стиль, им захочется объединить усилия и вести классы вместе, но нет, они не находят взаимопонимания, да и оба предпочитают руководить. Тем временем Сильвестр, который в обычной жизни занимается чем-то связанным с микросхемами, продолжает серьезно репетировать. Он берет лучшее от учителя и шаг за шагом вырабатывает свой алгоритм движений.

Кстати, любопытный факт об англоговорящих поклонниках танго: среди них преобладают инженеры, физики, IT-специалисты (особенно те, кто интересуется искусственным интеллектом), математики, хирурги и прочие высоколобые. Как-то один знакомый физик объяснял мне сходство танго с квантовой механикой (или термодинамикой?) с помощью сложной системы диаграмм и формул музыкальных ритмов и шагов.

— Но я хочу просто танцевать и получать удовольствие! — слабая попытка протеста.

— Ты так говоришь, потому что тебя ведут. Можешь закрыть глаза и отдаться течению. А я ведущий. Чтобы ты наслаждалась, мне нужно все распланировать, разложить по полочкам. Мне нужна система.

Воистину, танцевать с ним было все равно что с роботом: функционально и без души. Есть ли система у Сильвестра, я не знаю, он немногословен, зато он явно обладает нечеловеческим терпением, позволяющим месяцами тренироваться одному, прежде чем танцевать с партнершей.

В данном случае — со мной. И вот наш первый танец, первый, базовый, элементарный шаг.

Салида.

В переводе означает «выход», но на самом деле это начало. Один из редких случаев, когда пара выполняет одинаковые движения: оба партнера шагают вбок, «открывая» танец. И хотя ничего сложного, до знакомства с Сильвестром во мне жила уверенность, что никто в Окленде не умеет правильно делать салиду. Но с ним ты точно понимаешь, вернее, тело знает, что он делает. Без принуждения, без пасов руками, без скручивания торсов, без телесных пыток.