Зачарованные - Алисон Ноэль

Она указывает на легкие подвески, и я замечаю, что мои пальцы непроизвольно поглаживают и перебирают их.

Палома вопросительно поворачивается ко мне. Меня прямо подмывает сказать ей, что от ее Ловца вообще нет никакого толка, но ее глаза лучатся такой надеждой, что я проглатываю слова, готовые сорваться с языка. И мы идем на кухню завтракать.

* * *

— Вы в курсе, что у вас из стены камень торчит? — выпаливаю я и несу стакан к раковине.

Палома, по локоть в мыльной пене, моет посуду. Моя реплика прозвучала резче и грубее, чем мне хотелось. Но как-то странно, что, пока мы ели, она ни разу не обмолвилась об этом камне. Завтрак, а может, и ланч, был замечательным. Я умяла целую гору кукурузных оладий с теплым кленовым сиропом и сочными ягодами, выпила свежевыжатого сока и кружку ароматного местного кофе пинон.

Палома мягко улыбается.

— Не стоит без необходимости тревожить природу. Не надо требовать от нее, чтобы она подчинялась нашим желаниям. Если научиться жить в гармонии с ней, она щедро отблагодарит тебя.

О, Господи! Слыхала я уже такое. Обычно так вещает какая-нибудь старлетка с восторженными глазками, вернувшаяся с занятий в центре йоги, которые, разумеется, полностью перевернули ее жизнь. Эффект длится пару недель, потом в моду входит очередная оздоровительная новинка, и девица торопится к новым впечатлениям.

Но Палома-то — не восторженная юная барышня. Ничуть не сомневаюсь, что она когда-то ею была, — сейчас бабушке, наверное, около пятидесяти, но она по-прежнему прекрасно выглядит. Все в ней просто и естественно: длинная коса до пояса, ясные карие глаза, стройная фигурка, босые ноги и хлопковое платье. Кстати, я красовалась в такой же одежде в своем сне.

Смотрю на валун, который выступает из стены, и поражаюсь его цельности. Глыба с непринужденностью вторгается в пространство кухни, буквально требуя, чтобы все вокруг уступило ей центральное место.

Утром дом приобретает новый облик. Вчера вечером горящий камин и лампы окружали все мягким сиянием, а сейчас комнаты стали простыми и скромными. Деревянная мебель, традиционные ковры навахо, яркие пурпурные и желтые полевые цветы в стеклянных банках да стенные ниши с резными фигурками святых.

Уютный и маленький дом выглядит как келья, но вызывает у меня необъяснимое чувство комфорта. Думаю, все дело в том, что в нем невозможно потеряться. Я насчитала гостиную, которая переходит в кухню, две спальни и две ванные. Еще одна, пристроенная недавно, комнатка находится в конце коридора. Вместо ступеней туда ведет помост, сложенный из кирпича. В проеме арочной двери видны полки с пучками сухих трав, банками, заполненными разными жидкостями, и прочие штуковины подобного рода.

— А там что? — интересуюсь я у Паломы.

— Мой кабинет, в котором я принимаю посетителей.

Палома вытаскивает пробку из раковины, позволяя воде стечь, и вытирает руки вышитым голубым полотенцем.

— Не беспокойся, сегодня я никого не жду. У нас есть целый день, чтобы получше узнать друг друга.

— Тогда, может, там и начнем? Ведь я официально объявлена сумасшедшей, и меня сюда прислали лечиться.

Палома бросает на меня загадочный взгляд, в котором сквозят сочувствие, печаль, сожаление.

— Ты не сумасшедшая.

Она прислоняется к кухонной стойке, выложенной испанскими изразцами, и задумывается.

— И я абсолютно ничего не могу сделать, чтобы исцелить тебя.

Изумленно таращусь на нее и истерически спрашиваю:

— А зачем я сюда приехала в таком случае? Почему вы забрали меня у Дженники?

— Ты меня неправильно поняла.

Она выпрямляется и знаком показывает следовать за ней. Разжигает составленные конусом поленья в камине. Они трещат и рассыпают искры, а Палома устраивается на кушетке.

— Дайра, тебя не нужно ни от чего лечить.

Присаживаюсь на ручку кресла, сердито ерзаю и туго затягиваю халат. Понятия не имею, что она вещает, — ее двусмысленная фраза звучит очень подозрительно. Надо бы позвонить Дженнике: пусть она приедет побыстрей и заберет меня отсюда!

Но Палома продолжает:

— У Джанго было подобное состояние. Это всегда начинается примерно в шестнадцать лет.

— Значит, я действительно чокнутая. Замечательно! — вздыхаю я. — Да еще и унаследовала безумие от отца.

Скриплю зубами, в ярости дергаю пояс халата, и материя рвется. Чудесно! Стоило проделать весь путь, чтобы услышать тот же диагноз, что и в Марокко, и в Лос-Анджелесе! Но Палома сурово поправляет меня:

— Повторяю. Ты — не сумасшедшая! Это может выглядеть и ощущаться как помешательство, но ты не больна. То, что с тобой происходит, — начало изменений, вызванных твоей биологической наследственностью. Наш род передает особый дар из поколения в поколение, и всегда — только первому ребенку.

Что за бред? В недоумении пялюсь на Палому. Вижу, как шевелятся ее губы, но ее объяснения чересчур сложны для меня. Голова у меня кружится, и я с трудом выдавливаю:

— Но зачем тогда заводить детей? Я серьезно! Почему Джанго рисковал? Он вообще не предохранялся!

— Мой сын был молод, полон идей и упрям, как все подростки. Я предупреждала его, но он меня игнорировал. Решил, что, сбежав, избавится от видений. Но спрятаться от них невозможно. Видения найдут тебя везде. Мне сообщили, что в первый раз симптомы появились у тебя в Марракеше, но я уверена, ты сталкивалась с ними и раньше.

Из-за подступившей паники у меня начинаются спазмы в желудке, а грудь сжимается так, что я едва могу сделать вздох. Беспомощно озираюсь по сторонам, а Палома произносит:

— Дайра, я не смогла убедить Джанго, в чем состоит его долг, предназначение и судьба. Кроме того, видения у каждого из нашего рода — разные, но послание одно. Ты должна расшифровать его, пока не поздно.

Ее короткие ненакрашенные ногти теребят подол платья.

— Ньета, сейчас тебе больно и ты растерянна. Я сочувствую тебе, но, поверь, скоро все прекратится. Тебе требуется правильная диета, режим и тренировки, и неприятности останутся позади. Ты осознаешь свою судьбу и то, для чего ты родилась.

Я молча моргаю и наконец лепечу:

— Вы хоть соображаете, как дико это звучит?

— Да, — кивает Палома, — у меня самой была похожая реакция. Но ты должна справиться с предрассудками и отбросить то, во что тебя приучили верить. Слишком многое поставлено на карту. Ты даже не представляешь, какие тайны хранит наш маленький городок. Здесь полно хитрых Койотов, ты должна быть умнее этих плутов.

Она смотрит прямо мне в глаза, давая понять, что не шутит:

— Если ты не справишься, то я буду бессильна. Если ты будешь продолжать сопротивляться своей природе, то скоро тебя постигнет участь твоего отца. Дайра, ты моя любимая внучка, я не могу потерять тебя. Они не должны победить. Пока ты не примиришься со своей судьбой и не осознаешь полностью, что тебе предстоит, мой дом — единственное место, где ты будешь в безопасности. Он окружен защитой, и тебе нечего бояться, пока ты здесь. Но понадобится не одна неделя, чтобы научить тебя магии, ньета.