Русалка и миссис Хэнкок - Имоджен Гермес Гауэр
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Миссис Фортескью выбирает темно-розовый желей на основе «розолио». За столиком она проводит краем ложечки по глянцевой поверхности желея, прежде чем с медлительной решимостью его проткнуть. Она отправляет в рот маленький кусочек и задумчиво оценивает вкус. Анжелика, смакующая сладкое вино, скрытое под густой пеной силлабаба, тоже молчит. Ей хочется подольше посидеть здесь, в самой середине зала, где она со всех сторон открыта восхищенным взорам публики, но у Беллы уже иссякло терпение.
– Мне надо кое-что сказать тебе, – говорит она. – Ты только сохраняй полное спокойствие, прошу тебя. Не хочу привлекать лишнее внимание.
– Да?
Миссис Фортескью постукивает ложечкой по упругому желею.
– Возможно, я выйду замуж.
– Ах!..
– Тише, тише! Не повышай голос.
Анжелика опасливо озирается вокруг, а затем, подавшись к подруге, шепчет:
– За лорда?..
– Тсс! Никаких имен здесь! – Белла резко выпрямляется и делает страшные глаза. – Не желаю снова становиться предметом сплетен. – Она продолжает более мягким голосом, украдкой посматривая по сторонам. – Разумеется, за его светлость. Я же ни у кого больше не состояла на содержании в последние три года, верно? А графиня умерла минувшей весной, так что теперь никаких препятствий нет.
– А я вот вижу препятствия, – ворчит Анжелика. – Я вижу, кто он и кто ты.
– Я без труда стану тем, чем сочту нужным стать. Разве я не достигла уже очень и очень многого?
– Но, Белла! – Анжелика кладет ложечку на блюдце. – Чтобы ты – и вдруг такое!
– Как тебя понимать?
– Ужели ты не помнишь, что ты мне часто говорила? «Я никогда не выйду замуж, Джелли… – Изображая подругу, Анжелика хмурит брови и покачивает пальцем. – Для женщины супружество – это неволя, а я решительно против любой неволи».
Белла вздыхает и легонько постукивает ложечкой по нижней губе.
– Да, я была против неволи, но неволя оказалась не против меня. Я всю жизнь стремилась к свободе, но теперь думаю, что в нашем обществе подлинной свободы не достичь. А в таком случае не благоразумнее ли выбрать самое близкое ее подобие?
– Но ты ведь и так замечательно устроена, – говорит Анжелика. – Прекрасный дом, в полном твоем распоряжении дом; прекрасный экипаж, который возит тебя, куда пожелаешь. Граф даже позволил тебе поддерживать старые знакомства.
– Да, конечно. И я читаю все, что моей душе угодно; и он не запрещает мне общаться с мужчинами, беседы с которыми я нахожу интересными или полезными для моего образования.
– Так что же может быть лучше? Что тебе хочется изменить?
Белла сдвигает свои шоколадно-коричневые брови:
– Мне нужна уверенность в завтрашнем дне.
– Деньги – надежнейший залог такой уверенности.
– Но что со мной будет, когда я постарею, подурнею и он вышвырнет меня вон? У меня нет никакой собственности, записанной на мое имя. Вот у тебя есть какие-нибудь сбережения?
– Ни пенни!
– Ну и что с тобой станется дальше, а? Мы же не вечно будем молодыми и желанными. – Белла умоляюще разводит руками. – Джелли, он сделал мне предложение!
– И ты ответила «да».
Анжелика уязвлена, хотя сама толком не понимает почему. У нее такое чувство, будто Белла вдруг обратила в шутку некую клятву, которую они торжественно дали друг другу. Спохватившись, она беспокойно осматривается вокруг, ибо в чрезвычайном своем изумлении совсем забыла следить за своими движениями и выражением лица. Ей не хотелось бы выглядеть растерянной и расстроенной.
– Дорогая моя. Милая моя Джелли. – Белла глубоко вздыхает. – Я испробовала все способы торговли собой – так чем такой хуже? Это просто самый выгодный контракт из всех, что когда-либо заключались на моей памяти, и ведь он будет действовать до конца жизни.
– Твоей или его? – Анжелика хмурится, уставившись на комковатые творожистые сгустки в своем бокале с силлабабом.
– Откуда же мне знать?
– Твоей, если он тебя обрюхатит, – говорит Анжелика. – Твои узкие бедра не созданы для деторождения.
– Ну и пусть. Зато никто не скажет, что я проживаю жизнь впустую, без всякого исследования.
– Давай пойдем уже отсюда? Мне нужен свежий воздух.
– Да-да, конечно. Прогуляемся вокруг площади? – Голос у Беллы ласковый, почти заискивающий. – Поглазеем в витрины ювелирных лавок – что скажешь?
– Отличная мысль.
Они под руку выходят из кондитерской.
– Я страшно по тебе скучала, Джелли, – шепчет Белла. – Честное слово, хотя ты вечно злишься по малейшему поводу, но никогда в этом не признаёшься.
По возвращении домой Анжелика обнаруживает перед дверью огромный ананас и записку со свидетельствами глубокого почтения от мистера Такого-то, который «покорнейше просит прощения, но сегодня днем он случайно увидел… и посылает сей скромный дар в знак своего сердечного расположения… и так далее и тому подобное…», но миссис Фрост в апартаменте по-прежнему нет. Гостиная по-прежнему в беспорядке, портьеры на окнах по-прежнему задвинуты и грязная посуда по-прежнему не убрана. Увидев все это и с новой остротой ощутив свою покинутость, Анжелика едва не разражается слезами.
– На сердце кошки скребут, – говорит она вслух. – А вдруг с ней стряслась беда какая? Или она напилась до беспамятства? Может, она не осознает, что нужна мне. Безусловно, есть какой-то способ ее разыскать.
Но они с Элизой разлучаются крайне редко, и ничего подобного ни разу прежде не происходило. А кроме того, Анжелика никогда даже не задавалась вопросом, где проводит время компаньонка, когда уходит из дома. Через час Анжелика начинает волноваться не на шутку.
– Мне же в театр ехать вечером, – стонет она. – А для театра я сама нарядиться не сумею.
Она расхаживает по комнате, ломая руки, пока девушки, работающие на первом этаже, не стучат снизу шваброй, выражая протест против столь дурного обращения с половицами. Тогда Анжелика скидывает свое полупрозрачное платье – муслин гладко соскальзывает с тела и воздушным ворохом падает на пол, где и остается лежать, подобрать-то некому. Она начинает утягиваться в тяжелый парадный корсет, шумно пыхтя и резко дергая за ленточки, но корсет перекашивает сначала в одну сторону, потом в другую, а потом одна из ленточек с треском рвется – и Анжелика испускает яростный вопль.
В дверь тихонько стучат.
– Элиза! – с надеждой вскрикивает Анжелика.
Но это всего лишь служанка Мария, которая ночует у них в судомойне и питается объедками с их стола.
– Где миссис Фрост? – гневно осведомляется Анжелика.
– Она прислала меня к вам, мэм.