В богатстве и в бедности... - Айрис Оллби

Но все остальное пока звучит абсолютно неубедительно. Логики нет ни в чьих поступках. Ни в тетиных. Ни в его. Ни в моих, подвела итог Элизабет.

Она наблюдала, как он встает из-за стола. Почему он так запал ей в душу? Почему? Боже милосердный, мысль о том, что им предстоит каждое утро проводить вдвоем, как молодоженам или влюбленным, вызывала у неё приятное головокружение.

Думая об этом, Элизабет наблюдала за Кристофером. Он всего лишь собирал посуду и ставил ее в моечную машину, но как пластичны были его движения, сколь изящны пальцы! Для мужчины его руки имели безупречную форму.

Несмотря на хорошие манеры, было в нем что-то от грации дикого зверя. И это завораживало Элизабет. Наблюдая, как он привычным жестом отбрасывает волосы со лба, она почувствовала желание провести рукой по длинным шелковым прядям. Возбуждающие картинки одна за другой промелькнули в ее воображении, и Элизабет еле сдержала стон. Господи, это уже переходит все границы! Пора положить этому конец.

— Я уберу сама. — Она вскочила из-за стола. — Идите лучше писать.

Она торопливо протянула руку к стопке тарелок, и их руки на мгновение соприкоснулись. Ее словно пронзило током. Их глаза встретились. Кристофер легко мог прочитать по ее лицу, что Элизабет охватила паника. Что же было в его глубоком взгляде, девушка не поняла. Но только не желание, это точно, пронеслось у нее в голове.

В следующий миг ей показалось, что в глазах Дейма мелькнула неприязнь. Это длилось мгновение, но Элизабет поймала выражение, которое он не успел скрыть. Кристофер буркнул «спасибо», повернулся и вышел.

Все-таки он не смог скрыть обиды, что не был указан в завещании Маргарет. Значит, он меня ненавидит, презирает! А я уже почти начала верить в его искренность.

Дурочка! Наивная дурочка! Начнешь ты наконец понимать, что, когда доходит до секса и денег, все мужчины становятся корыстными? Нет сомнений, он был любовником тети Маргарет. Чтобы поверить в обратное, нужно быть круглой идиоткой! И конечно, получал от нее подарки. Но ему их, естественно, показалось мало. Ему хотелось всего. И тут откуда ни возьмись появилась родственница. И заграбастала то, что уже само текло в руки… Но зачем ему лгать мне с такой изощренностью?

Ее даже передернуло от чувства брезгливости к самой себе. Как можно желать мужчину и подозревать его в подлости и лжи?

У каждого человека есть темные закоулки души, но она впервые заглянула в собственные. Раньше она предавалась любви, чтобы избавиться от одиночества, почувствовать себя любимой. Силы же, тянувшие ее к Кристоферу, были изначально порочны. Она не любила его и не хотела его любви. Она страстно, плотски желала его и понимала это.

То, что он не пытается соблазнить ее, было абсолютно очевидно. Что ж, это даже к лучшему! Кто знает, как бы я повела себя в случае… Ну ничего, еще пару дней, и его чары будут бессильны. Нужно привыкнуть к его сексуальной внешности. А пока надо полностью сосредоточиться на том, зачем я здесь. Начать наконец разгадывать семейные тайны. Я совсем об этом забыла. И все из-за Кристофера, со злостью думала она.

Она вернулась в свою комнату и начала разбирать дорожную сумку. Элизабет не могла дождаться пяти часов, сгорая от нетерпения расспросить Одри о матери. Кристоферу было известно только то, что ему рассказала Маргарет, а Одри знала ее семью около сорока лет!

Господи, как мне хотелось бы наконец узнать, что же произошло в моей семье много лет назад. Эта головоломка уже давно не давала Элизабет покоя.

Одна надежда оставалась на Одри. Тогда не придется спрашивать Кристофера. Чем меньше я буду с ним общаться, тем лучше, подумала Элизабет и успокоилась.

Одри пришла в начале пятого, и Элизабет проскочила за ней на кухню, как голодный щепок. Она так ждала этого момента, чтобы с жадностью наброситься на Одри с вопросами.

— Как я рада, что вы пришли! — Элизабет начала помогать Одри доставать пакеты с продуктами.

— Разве Кристофер не развлекал вас?

— Я его не видела уже полдня. Сразу после обеда он исчез в своей комнате и больше не появлялся.

— Да-а, когда дело касается его книги, он непреклонен. Но в день вашего приезда он мог бы быть погостеприимнее.

— Ничего страшного, — безразлично бросила Элизабет. — У меня было время распаковать вещи, заняться собой, немного полежать. Я ведь сегодня на ногах с четырех утра. В пять я уже была в аэропорту.

— Милочка, вам нужно сегодня пораньше лечь спать.

Элизабет больше не могла сдерживать раздирающее ее любопытство.

— Одри, вы не будете против, если я немного помучаю вас вопросами, пока вы будете готовить ужин?

— Что вы, деточка! С моей стороны это было бы просто жестоко. Представляю, как вы сгораете от нетерпения узнать о своей бедной матушке и о ее семье. Уверена, вы даже не догадывались, что у вас на Лароке были родные. Я права?

— Да. Мама говорила, что не знала своей семьи, что ее грудным ребенком оставили на крыльце сиротского приюта.

Одри с ужасом покачала головой.

— Какой грех, — прошептала она. — Ужасный грех.

— Наверное, у нее были причины? — попыталась защитить мать Элизабет. — Вы знаете, сколько ей было лет, когда она сбежала из дому?

— Хм. Кажется, не больше семнадцати. Помню, ее долго не было на Лароке. Она заканчивала среднюю школу на материке.

— На острове нет средней школы? — удивилась Элизабет.

— Школа есть, но обучение до двенадцати лет. В наше время дети учились только до десяти лет. А если родители хотели продолжить обучение детей, то отправляли их на материк. Когда Элинор вернулась домой из Монреаля, наша размеренная островная жизнь была ей уже не по нутру.

Элизабет легко могла себе это представить.

— Так вы думаете, она поэтому сбежала из дому? Из-за желания жить в Монреале?

— Я точно не знаю. Врать не буду. Знаю, что у них с вашей тетушкой произошла серьезная ссора. После этого Элинор собрала вещи и уехала, чтобы больше никогда уже не вернуться. — Голос Одри задрожал, казалось, она вот-вот зарыдает. — Всем очень не понравился поступок вашей матушки, ведь ровно через неделю Маргарет должна была выйти замуж. Элинор была ее свидетельницей. Вернее, была бы… Свадьба, конечно, состоялась… Но это была самая печальная свадьба из тех, на которых мне когда-нибудь довелось бывать.

— А в чем была причина их ссоры?

— Похоже, что-то подростковое. — Одри пожала плечами. — Бунтарский дух противоречия, юношеский максимализм. Такие разрывы возможны только в юности. Взрослея, человек становится более терпимым… А может быть, Элинор не нравился Хью, будущий муж Маргарет. Кто теперь это знает? Однажды я слышала, как ваша мать о чем-то возбужденно спорила с Хью. Я даже видела, как Элинор в сердцах сильно толкнула его в грудь. Это было в ее духе. Ох, уж это был и характер…