Не могу его оставить - Айли Лагир

Рабочий день начинался в пять утра и заканчивался по мере доставки последнего заказа. Вместе с ней работал худенький и угрюмый парнишка, кажется выходец из Украины или Беларуси (Женя не поняла). Парнишку звали Алесь, и он был полностью глух на левое ухо — в детстве его оттаскал за уши отчим, после чего мальчишка практически полностью перестал слышать. Эти сведения он пробубнил ровным монотонным голосом, из чего Женя заключила, что общаться с Алесем бесполезно. Порой он мочился под себя, и запах от него был невыносимый. Парень нередко выпивал, и в эти дни его заказы сваливались на Женины плечи. Целыми днями она таскалась с коробом за плечами и к вечеру буквально валилась с ног от усталости. Короткий сон не приносил облегчения, лёгкие непрактичные кроссовки истрепались, и впереди замаячил призрак ранней холодной осени без соответствующей одежды и обуви.

Так прошло около трёх недель.

В первые дни Женя чувствовала себя более, чем неловко. Ей всё время казалось, что в любой момент она может встретить знакомых. Ей было невыносимо стыдно, что она, пусть и недоучившийся, но подающий надежды журналист и фотограф, занята таким жалким и унизительным трудом. Её амбиции до сих пор не угасли, и это убогое занятие вызывало жгучее чувство досады. Впрочем, она довольно быстро стала тупеть от усталости, и чувство позора несколько притупилось. А вот мысли о том, что надо возвращаться домой посещали Женю всё чаще и чаще. Единственное, чего она не могла объяснить, состояло в том, что дом ассоциировался исключительно с Игорем. Порой она чувствовала себя так, словно их связывала невидимая пуповина, обрыв, которой грозил перекрытием кислорода и неминуемой смертью.

В дальний и неблагополучный район она забрела к концу третьей недели.

Женя шла по темному пустому переулку, и в голове у нее звучал ровный менторский голос Игоря. Она не могла заставить его замолчать и пыталась верить, будто сама перебирает в памяти различные моменты их общения.

«Ну вот опять про свою ерунду рассказываешь».

«Снова про твои проблемы, давай о чем-нибудь веселом поговорим».

«Хватит реветь, иди перед своими родственниками дебильными слезы лей».

Наверное, ей надо было насторожиться ещё тогда, после чаепития у бабушки, когда Игорь изъявил желание заказать детализацию звонков и установить геолокацию, а по сути дела навязывал тотальный контроль за её действиями и передвижениями.

Тем не менее он не уставал повторять, как он о ней беспокоится и переживает за каждый её шаг. И главное, как ему хорошо с Женей, какая она отзывчивая и хорошая.

Она ещё не понимала, что хороших людей не любят, их используют! Что произошло после того момента? Когда Женя почувствовала, что боится радоваться, что разучилась смеяться, что боится быть весёлой и раскованной?

«Ах, Игорь, ведь это всё из-за тебя», — Женя осмелилась думать о муже плохо и содрогнулась от собственного вольнодумия.

Почему он упрекал Женю в том, что ему приходится проявлять огромное терпение в её отношении почти в каждом разговоре? Почему она не понимала, что жертвенность и терпение хороши там, где они взаимны; где и ради тебя пожертвуют. Например, встретят после работы в ночи или избавят от необходимости мыть посуду после тяжелого рабочего дня. Где любящий человек знает о том, что у тебя прохудились кроссовки или закончился дневной крем. Ведь любовь это взаимная забота и поступки, а не только вздохи под луной.

Она спрятала лицо в высокий ворот свитера. Ещё пару дней назад солнце было жарким, пели птицы и с моря дул лёгкий прохладный ветерок. Из одежды футболка и джинсы. Но позавчера налетела гроза, обложные свинцовые тучи обрушили на город колкий проливной дождь. Утром значительно похолодало, а вода в заливе поднялась выше ординара.

Шагать с тяжеленным коробом за спиной было так трудно, словно его нагрузили кирпичами.

Ветер задувал в капюшон, руки леденели, пальцы ныли и не разгибались.

Шаги отскакивали от брусчатки ровными, звонкими щелчками.

Вокруг не было ни души. Окраина, начало первого. Циклон загнал под крышу даже бездомных и местную арабскую молодежь. Женя пошла быстрей, побежала.

В дальнем дворе горел один единственный фонарь. Женя растерянно остановилась, пытаясь сориентироваться по навигатору. Хорошо, что это последний заказ. Кажется Али, что-то напутал. Телефон показывал, что она находится в промзоне. Девушка тревожно огляделась — впереди был абсолютный мрак. Где-то неподалёку шумело море, и в вое ветра отчётливо угадывалась тоскливая и жуткая песня. Али не обрадуется, если она не сможет осуществить доставку. Вычтет стоимость из её зарплаты, а она и так сущие копейки.

Женя ещё раз огляделась. Из-за воя ветра не разобрать, но такое ощущение, что вдалеке послышались шаги.

Внезапно ей стало жутко. Впереди пустая тёмная улица. Мокрый фонарь раскачивается с мертвенным скрипом. Женя нервно оглянулась назад. Такое ощущение, что в каждом тёмном углу притаились зловещие фигуры. Стоит отвернуться и на её шее тут же сомкнуться чьи-то ледяные пальцы.

Где-то в самом начале улицы показалась рослая мужская фигура. Не лучший вариант спрашивать дорогу, но, похоже, у неё нет другого выхода. Женя подождала, когда мужчина поравняется с ней.

— Простите, Вы не подскаже…

Чёрт, это же сын Али, тот самый малолетний нахал с прыщавым лицом. Озабоченный переросток обезьяньей породы.

— Какая встреча! Что потеряла?

— Заблудилась. Не могу найти адрес.

Парень заглянул в квитанцию и кивнул:

— Пойдём, я знаю где это.

Несколько минут они шли рядом, и Женя буквально кожей чувствовала, как этот ублюдок возбуждён. Он разве что слюни не подтирал, поминутно пытался прикоснуться к её телу рукой, а когда они вошли в абсолютно тёмный