Пленница страсти. Беркут и ласточка - Агата Санлайт

Про ботинки уже не говорю. Они, наверное, стоят тысяч сто или больше.

Жаль, что на них бирок не осталось. Тут Беркут или его водитель расстарались.

После ухода подруги и моего прихода в себя, посмотрю в интернете. Такая обувь точно представлена на разных модных сайтах.

Заодно выясню – кто такой Беркут. Уж явно он не простой богатенький бизнесмен. Что-то такое было в этом мужчине. Даже не знаю. Хищное, сильное, властное.

Пока мы пикировались нынешним утром, складывалось впечатление, что ему дико непривычно общаться на равных. Без приказов и объяснений, что делать. И еще Беркуту страшно непривычно объяснять – почему и что он предпринял. Его прямо ломало на этих вопросах. Он будто никогда раньше не пытался аргументировать собственное решение или распоряжение. Поэтому и возникла проблема со мной.

Хотя, возможно, все дело в другом. В том, что еще никому не пришло в голову спросить у Беркута – зачем он что-то делает. Захотел – сделал. И вся недолга.

Это тоже очень даже подходило в моем представлении к образу Беркута.

Даже не знаю почему, но этот мужчина не выходил у меня из головы. Хотя еще недавно я считала его насильником и убийцей. Даже прикидывала, в каком месте своего куска леса Беркут закапывает трупы женщин, которых держит у себя в качестве сексуальных рабынь.

Ирина уже собрала на стол и с удовольствием хрустела огурцом.

Меня встретили бутерброды с колбасой, яичница с кетчупом и вопросительный взгляд подруги, который буквально преследовал, прожигал насквозь.

– Ну и? – уточнила она, словно уже задала вопрос и ждала моего ответа слишком долго, чтобы успеть потерять терпение.

– Что «и»? – осторожно поинтересовалась я.

Я понятия не имела, что вообще помнит подруга из вчерашнего вечера и о чем она спрашивает, так загадочно улыбаясь. Жмурясь от удовольствия, что поглощает домашние малосольные огурчики.

Я тоже взяла себе один. Хорошие. Не переперченные, не пересоленые. Хрустящие, сочные.

Мама Ирины сама делала. Я не впервые лакомилась этими разносолами после очередного «расслабления» с подругой. Но в таком состоянии, как вчера, я Ирину еще ни разу не видела.

– Эм… – она подперла голову рукой. – Я помню, что нас подвозил шикарный мужик. И, судя по тому, что вернулась ты под утро, в самой шикарной тачке, что я видела, он тебя подвез несколько позже, чем меня. И определенно не домой. Так колись! Ты, походу, неплохо провела время. Пока я отсыпалась после излишков спиртосодержащих напитков…

Ясно. Хит вечера под длинным названием «изнасилуй глупую подружку Ирины, которая рискнула провести с ней вечер в загородном ночном клубе» приятельница как раз и не запомнила. Хорошо ей. Я бы тоже так хотела.

Я решила рубить правду матку. Чтобы Ирина впредь не придумывала столь опрометчивые планы «расслабиться», которые превращаются в расслабление за наш счет кого-то другого.

Посерьезнела, отложила огурец и глотнула чаю, чтобы промочить горло.

– Смотрю, самое интересное ты пропустила между сном и пробуждением от пьяного угара, – обозначила я дальнейшее течение беседы.

Ирина подняла брови и, подвигав ими, уточнила:

– А, что, было еще и «интересное»?

Она явно намекала не на то, о чем я говорила. И почему-то я сразу поняла, что имелся в виду Беркут. А еще я поняла, что картинки, что прокрутились в голове благодаря подруге, меня больше вовсе не вымораживают. Напротив, мне до смущения и жара в теле приятно думать о том, что… Это самое интересное могло случиться между мной и Беркутом. А еще вспоминать, как он отреагировал, когда разглядывал меня в простыне.

Поистине женское сердце понять нельзя. Как, впрочем, и женскую логику.

У меня были все возможности сейчас нежиться в бассейне Беркута. А еще использовать все те «удобства», которые он мне предложил с барского плеча.

Но я уехала, и теперь пью чай с солеными огурцами, чтобы думать о том, от чего отказалась.

Впрочем, случись все заново, я повела бы себя в точности также.

Я боялась Беркута. И даже сейчас время от времени от воспоминаний о нем холодок спускался по спине. Хотелось поежиться и спрятаться где-нибудь в укромном уголке дома.

Я не понимала – чего хочет от меня этот мужчина. Не в плане совершенно конкретного нижепоясного желания, а в глобальном, так сказать, жизненном смысле. Ведь для обычного перепиха женщин к себе домой не тащат. Не моют, не переодевают и не пытаются убедить остаться «расслабиться». Для перепиха достаточно просто заехать с женщиной в гостиницу и там как следует отыметь ее.

Действия Беркута буквально не поддавались моему пониманию. Примерно так, как не поддается ножницам стальной лист. Сколько ни стараешься, одни мозоли натрешь.

Кажется, в моем мозгу уже появилась не одна мозоль после попыток разгадать Беркута…

И сейчас ничего не изменилось.

Я воззрилась на Ирину сурово, насколько могла и начала летопись злоключений вчерашнего вечера.

– Вчера ты почти вырубилась, и с моей помощью пошла ловить такси на трассу. Потому, что ехать к ночному клубу они отказались.

– Хм… Это я помню, – почесала затылок подруга. – А потом помню шикарную тачку и шикарного мужика в придачу. Еще какого! – она вскинула глаза к потолку.

– Вот только ты не помнишь самого интересного! – я начинала немного злиться. Потому, что восторженные воспоминания подруги реально уже здорово подбешивали. Ну да, она лежала в канаве, видела сны, а я… – Между «пошли поймать такси» и «шикарным мужиком на шикарной тачке» были еще трое шикарных мужиков.

– Трое? Ммм… Мы были в ударе? – похмелье явно не позволяло Ирине трезво оценить то, на что я ей намекала. Поэтому я рубанула правду-матку так, чтобы у нее уже и мысли не оставалось, что вчера случилось нечто хорошее.

– Да! Мы были настолько в ударе, что ко мне пристали три мужика. Повалили и почти изнасиловали! Разорвали одежду и почти вставили то, что плохо торчит, туда, где его совершенно не ждали!

Я выпалила это на едином дыхании. Подруга поперхнулась огурцом, закашлялась и налила себе еще чаю.

А затем посмотрела со смесью вины и недоверия.

– Ты серьезно?

– Более чем! Если бы мои драные лосины еще не выкинули, уверена, в ультрафиолете там светилось бы очень много любопытного…

– Так эти… сволочи… тебя не…

Ирина запнулась и, отложив огурец в тарелку, воззрилась на меня уже не мигая. В ее взгляде мелькала смесь вины и досады. Брови забавно сложились домиком. Губы поджались.

Ну это уже хотя бы что-то. Вместо бравых и радостных «Оу! Мы были в ударе!» «Мы оторвались вчера на полную катушку!»

– Нет. Потому что явился тот шикарный мужик.