Любовные ошибки леди Валери - Блайт Гиффорд

– Дени, – сказал Марк, – это сэр Гилберт Волфорд.

Мальчик тут же расправил плечи, посерьезнел и поклонился в знак приветствия.

Сесили улыбнулась с материнской гордостью.

– Наш сын, Дени. – Она погладила мальчика по голове, взъерошила ему волосы. – Которому уже давно пора спать.

У мальчика – сколько ему? семь? восемь? – были темные, как у матери, волосы, ее овал лица и решительный подбородок. Светло-карие глаза он унаследовал от отца.

– Сэра Гилберта, – сказала Сесили сыну, – вырастил мой отец.

Гил улыбнулся, стараясь успокоить мальчика.

– Твой дедушка был хорошим человеком и великим воином.

– В этом году мальчик должен нас покинуть, – с печалью в голосе произнесла Сесили.

Его примут в другой семье, где он получит соответствующее воспитание. Как когда-то отец Сесили принял к себе Гила.

– Кто будет его учить?

– Мы еще не решили.

Он вспомнил долгие годы учебы. Здесь, в замке Лосфорд, он вначале был пажом. Научился прислуживать за столом, читать стихи и ухаживать за боевыми конями. Затем, став оруженосцем, он учился держать сначала деревянный, а потом и стальной меч, чистить доспехи своего наставника… Лишь гораздо позже его самого посвятили в рыцари.

– Может, отдадите его мне? Я с радостью научу его всему тому, чему учил меня его дед.

Сесили и Марк снова переглянулись. Но не сказали «да».

Гил пожалел о том, что спросил. Всякий раз, как ему казалось, что он чего-то достоин, ему напоминали о прошлом его семьи… Этот мальчик – наследник одного из самых громких английских титулов. И даже доброты Сесили по отношению к нему недостаточно, чтобы она отдала сына на воспитание такому, как он…

– Напрасно я спросил, – поспешно сказал он, стараясь обернуть все в шутку. – Все равно я скоро ухожу на войну. – Мальчики не старше Дени будут сопровождать своих рыцарей – пусть не в бой, но все равно окажутся в опасности. – Ваш сын еще мал для того, чтобы воевать.

– Ничего я не мал!

– Замолчи, Дени! – велел его отец.

– Дени, твой отец прав, – сказал Гил, и сердце у него сжалось при виде этого гордого и упрямого мальчика: сейчас Гил недостаточно хорош для него, но когда-нибудь он станет влиятельным кастильским лордом, и тогда… – Прежде чем идти на войну, тебе предстоит несколько лет учиться хорошим манерам и стихосложению.

Мальчик состроил мину, которая говорила все, что он думает о таких занятиях.

– Я должен учиться бою и чести, а не стихосложению.

Сесили притянула к себе сына, одновременно укоряя и защищая его.

– Мне хочется еще немного подержать его дома, – призналась она, в ней заговорила не графиня, а мать.

Дени отчаянно вырывался.

– Я хочу ехать сейчас! С сэром Гилбертом.

Гил посмотрел на мальчика, которому так же не терпелось пойти на войну, как в свое время самому Гилу, когда он не видел для себя другого пути. Они с Марком переглянулись; Гил нагнулся к юному Дени.

– Когда-нибудь ты уедешь отсюда; ты редко будешь видеть родителей и родной дом. Побудь здесь еще несколько месяцев. Твои родители найдут подходящего человека, который займется твоей подготовкой. – Он сжал маленькое плечо. – Готовься!

Светло-карие глаза зажглись. Дени кивнул и улыбнулся уверенно и серьезно. Да, из этого мальчика выйдет такой же хороший воин, какими были его отец и дед.

Сесили встала и взяла сына за руку, собираясь укладывать его спать.

– Кроме того, мы не можем просить, чтобы сэр Гилберт что-то нам обещал прежде, чем он все обсудит со своей будущей женой. Ведь именно ей придется заботиться о тебе.

Только сейчас Гил понял: ему и в голову не пришло посоветоваться с Валери по поводу своего решения.

Он что-то буркнул в ответ. Несмотря на внешнюю уверенность, он вдруг понял, сколько перемен предстоит в его жизни.

Валери еще никому не говорила о том, что сэр Гил сделал ей предложение.

Ее будущий муж ускакал в Лосфорд, и от него не было никаких вестей. И герцог не вызывал ее к себе, чтобы поговорить о ее будущем. Шли дни, и Валери все чаще казалось, что она ослышалась.

– Он сказал, что мы скоро поженимся, – жаловалась она сороке однажды, когда, кроме них, в зале никого не осталось. – А потом уехал, и вот уже несколько дней от него ни слуху ни духу!

Птица склонила черную головку и принялась стрекотать на разные лады. Валери показалось, будто сорока восклицает: «Ах ты, бедняжка! Трудно тебе с ним?»

– Да! – И она улыбнулась, сама не понимая, что ее так позабавило: птица или то, что она ожидала от нее ответа.

Может быть, предложение ей только приснилось. Может, если бы она хранила молчание, все осталось бы, как прежде, и после Пасхи ее отпустили бы домой.

Прошла неделя, и она почувствовала, что больше не может хранить все в себе. Оставшись как-то под вечер наедине с леди Кэтрин, она произнесла вслух:

– Монсеньор Испании выбрал мне в мужья сэра Гилберта Волфорда.

Она замолчала, сама не зная, чего ей ждать. Подтвердит ли леди Кэтрин то, что она только что сказала, или развеет ее сомнения?

Ответом ей стала мягкая улыбка и быстрое объятие.

– Желаю вам обоим счастья.

Значит, все правда. Она будет его женой. Валери вспомнила прикосновение его руки, теплой на ее плече, и вздохнула.

– Благодарю. – Признаться оказалось легко.

– Что Джон сказал тебе о сэре Гилберте?

Джон. Она назвала герцога… Джоном!

«Я вовсе не думаю, что монсеньор Испании…»

Валери покраснела при этом воспоминании. Тогда она смотрела Гилу в глаза. Ей не хотелось ни на что намекать. И Гил считал Ланкастера безупречным… Она и сама трепетала от близости этого рыцаря.

Что, если все правда? Что, если Кэтрин и герцог?..

Она, разумеется, ни о чем не может спрашивать, но ей нужно быть начеку и выискивать знаки. Лучше знать правду и держать язык за зубами.

– Монсеньор Испании не говорил со мной. Сам сэр Гилберт… Гил передал мне его решение. И был довольно немногословен… – Она вспомнила их последнюю встречу, то, что он отказался говорить, и покачала головой. – Что ты можешь мне о нем рассказать?

Кэтрин пожала плечами и убрала руку.

– Я мало о нем знаю. – Она отвернулась.

– Но я-то знаю еще меньше, – возразила Валери.

Репутация у него прочная, Ланкастер ему доверяет, но, может быть, ему есть что скрывать? Если Кэтрин настолько близка к королю, ей наверняка что-то известно.

– У него… тяжелый характер?