Покорение Южного полюса. Гонка лидеров - Роланд Хантфорд

Шесть недель спустя Амундсен отправился в Арктику. В письме к Экроллу он объяснил это необходимостью привыкнуть «как к климату, так и к трудностям, с которыми придется столкнуться» в настоящей экспедиции. После горных лыж полярная навигация стала следующим логичным шагом в его подготовке.

Существовали и другие причины. Амундсен окончательно отказался от медицинской карьеры. Родственники сошлись во мнении, что это не обязательно означает катастрофу, но убедили Руаля, что, не обучившись никакому делу, он столкнется с трудностями на жизненном пути. Лучше ему все же заняться чем-то определенным. Что может быть правильнее для человека с его прошлым и вкусами, чем звание офицера флота? Когда он наберется опыта, семья поможет ему в выбранном деле. Получив сертификат судового мастера, он будет выходить в море, когда пожелает. Руаль согласился с доводами семьи, ведь в конце концов быть капитаном означало безусловное лидерство в экспедициях, возможность командовать на море и на суше. В начале марта 1894 года он, влекомый интересом к Арктике, поступил простым матросом на зверобойное судно «Магдалена» на ледовый сезон. Это было суровое, но необходимое посвящение в жизнь моряка.

Тюлений промысел, как и охоту на китов, норвежцы считали очень достойным занятием. Это было «мужское дело», «сравнимое с великими подвигами Нансена по изучению полярных районов», как говорил один норвежский историк.

Для начинающего моряка «Магдалена» стала трудной школой. Небольшое, потрепанное ветрами деревянное зверобойное судно – по сути, переоборудованный барк с плохоньким вспомогательным двигателем – бросало из стороны в сторону, кренило и поднимало ветром в яростных переменчивых волнах. В августе, вернувшись из Арктики, Руаль по просьбе брата Густава написал ему отчет о своем плавании. Амундсен искренне хотел поделиться информацией с братом (и развлечь его), но при изложении событий он ни на йоту не отошел от своих принципов. В тексте нет описания его чувств. Все исключительно по делу. Он наблюдателен и даже одержим решимостью учиться благодаря всему, что видит и слышит. С самого начала письмо выглядит как студенческий конспект:

…вначале опишу [корабль]. В первую очередь и главным образом зверобойное судно отличается прочностью конструкции. Железо и сталь не годятся, поскольку разрушаются под воздействием льда. Требуется дерево прочных пород, поэтому все подобные суда сделаны из дуба. Вообще последнее не совсем точно, поскольку сам корпус сделан из легкой древесины, но покрыт так называемой ледовой кольчугой. Это слой дуба в несколько футов толщиной, окружающий внутреннюю конструкцию. Он должен выдержать давление льда, иногда просто невероятное. Говорят, что толщина бортов «Магдалены» – двенадцать футов (довольно толстые, как ты видишь).

На грот-мачте, чуть ниже верхушки, находится предмет, который в шутку называют «вороньим гнездом», – главная отличительная черта зверобойного судна. Это большая, вместительная бочка, закрепленная в том месте грот-мачты, где на других кораблях располагается королевский флаг.

Капитан и первый помощник по очереди находятся там, чтобы высматривать тюленей или управлять движением судна через толстый и тяжелый лед…

На корме [находится] каюта капитана [и] другая каюта с четырьмя койками для двух помощников, главного инженера и стюарда… Сразу перед ней общий кубрик… [на] пятьдесят матросов… каждая койка вмещает двух человек. Рядом с такой койкой стоит небольшой рундук для хранения продуктов и прочей мелочи, если остается место…

Письмо представляет собой скрупулезное описание того, как строили деревянные корабли для полярных морей. После описания судна Амундсен так же детально посвящает брата в особенности охоты на тюленей и рассказывает о собственном первом опыте поведения в условиях арктических льдов.

Переходим к самой трудной части охоты. Это поиск тюленей. До 3 апреля вести промысел запрещено. За четырнадцать дней до этого тюлени собираются в большие стада на льду, чтобы дать жизнь своему потомству, или, как еще говорят, помёту… В тех широтах лед образует большие бухты, в которых тюлени предпочитают выводить потомство. Следовательно, остается лишь найти такую бухту.

28 марта они обнаружили стадо примерно из пяти тысяч тюленей, но рядом уже ждали нужного момента целых четыре корабля. «Магдалена» подошла к одному из них – «Моргенену» из Сандефьорда.

«Думаю, здесь слишком мало тюленей для пяти кораблей, – прокричал наш шкипер так, чтобы это было слышно на «Моргенене», мимо которого мы как раз проходили, – а что если нам ускользнуть на запад? Там основные стада, можете не сомневаться».

Чтобы добиться своего, нам приходилось хитрить и обманывать.

Последний комментарий показывает, насколько нехарактерно это было для Амундсена и людей его круга. Дальше он пишет:

Наш шкипер знал, что со своим негодным двигателем мы не сможем пройти дальше [сквозь льды]. Поэтому он хотел, чтобы «Моргенен» пошел вперед, а мы следом за ним, в его кильватере. Оказалось, что у шкипера «Моргенена» было меньше арктического опыта, поэтому он поддался на нашу уловку.

30 марта они нашли главное стадо. Там было примерно 50 тысяч особей, рядом стояли восемь кораблей. При разумной оценке это означало три-четыре тысячи тюленей на корабль, что считалось хорошей добычей и сулило вполне сносную долю каждому моряку. Ведь заработок зверобоя напрямую зависел от результата охоты.

Амундсен между тем продолжал свою историю:

В воскресенье, 1 апреля, погода была неожиданно хорошей – полный штиль, солнце и кристально чистый воздух. Все капитаны как один решили, что можно погасить топки, раз уж мы, так сказать, окружены тюленями. В такую погоду дым из разожженной топки поднимается прямо вверх и становится виден на многие мили вокруг. Зверобои, которые пока не нашли тюленей, заметят его и, привлеченные дымом, двинутся в нашу сторону. Поэтому сегодня нужно вести себя тихо. Но что такое? Шкипер «Хаардрааде», который, скорее всего, побоялся оказаться затертым льдами (температура была минус 15 градусов), решил, что 3-го в таком положении ему будет трудно гоняться за тюленями, а потому разжег топки, чтобы пробить канал во льду.

Из трубы вырвались огромные клубы дыма. «Этот проклятый идиот с “Хаардрааде” совсем спятил!» – заорал наш шкипер. Вся команда была в ярости.

Итог оказался плачевным. В полдень мы заметили еще четыре корабля, направлявшиеся в нашу сторону. Вот это был удар! Так мы потеряли не менее тысячи тюленей – и все из-за какого-то дыма…

Единственный всплеск эмоций в письме Амундсена возникает при описании начала самой охоты. Он был гребцом на одной из шлюпок, с которых велась добыча. Никогда прежде Руаль не видел, как убивают животных.

Пробило семь часов.

«Приготовиться к спуску шлюпок!» – приказал шкипер из своего «вороньего гнезда». В мгновение ока в каждой шлюпке все заняли свои места, за исключением двух человек, замерших у талей[10] и готовых по команде спустить нас на воду.