Всеобщая история любви - Диана Акерман

Не только браки, но и усыновления использовались для того, чтобы укреплять связи между семьями и увеличивать их богатство. Дети считались имуществом, которое в любой момент можно обменять на деньги или власть, а родители часто оставляли своих чад нянькам и слугам, которые их и любили. Воспитанный няней, опекаемый педагогом, мальчик должен был изучать мифологию, греческий язык и литературу, риторику и другие благородные предметы. В отличие от греков, которые полагали, что важно не только воспитывать ум, но и тренировать тело, римские ученики не тратили половину своего времени на физические упражнения. Благородный человек должен был знать мифологию, даже если он в нее и не верил. Образование ценилось не за открытость ума, которую оно давало, а за престиж, который оно предоставляло. Образованный человек был уважаемым человеком. Девочке не нужно было учиться, потому что в четырнадцать лет ее объявляли взрослой и сразу же выдавали замуж. В конце концов, если муж этого хотел, он сам мог дать ей образование. Юношам предоставлялась свобода иметь любовников и любовниц, посещать проституток, однако после женитьбы им полагалось оставить позади все эти шалости и стать почтенными главами семьи. Странной особенностью римского законодательства было то, что мужчина любого возраста и семейного положения подчинялся своему всевластному отцу. Отцовское осуждение было подобно смерти. Взрослые сыновья были бессильны в глазах общества, и можно себе представить, как унизительно было для взрослых мужчин просить разрешения у отца, чтобы начать свое дело, делать карьеру и даже жениться. Доходы сына принадлежали его отцу, который в любой момент мог лишить его наследства. С одной стороны, по закону от женщины, когда она выходила замуж, требовалось согласие, но, с другой стороны, она не могла идти против воли отца. Поэтому легко понять, почему так часто случались ужасные семейные ссоры, в результате которых дети оставались без наследства или же убивали отцов.

В Древнем Риме рабам не разрешали жениться, и о том, как они жили, сохранилось мало сведений. Вступая в брак, уважаемые римские граждане не привлекали к этому государство. Свадьба сопровождалась множеством обрядов и церемоний, но никаких юридических процедур не проводилось. Никаких мировых судей, никаких бумаг на подпись. Однако законы наследования требовали, чтобы дети были «законными», так что все должны были знать, что пара действительно заключила брак. Можно было иметь случайных свидетелей, но считалось благоразумным устроить свадебный пир или, по крайней мере, иметь пару свидетелей. Подарки дарили по доброй воле или, может, для того, чтобы привязать гостей к семьям брачующихся. Жених давал невесте кольцо, которое она носила на том же пальце, что и сейчас. Авл Геллий объясняет, почему выбрали именно этот палец:

Говорилось, что мужчина «принимает» руку своей невесты, а кольцо символизировало, что вместе с рукой она отдавала само свое существо, самую сокровенную его часть. Касаясь друг друга руками, они всякий раз касались друг друга и сердцами. Свадебный обряд свидетельствовал о сочетании божественных и человеческих законов, объединении духовного с гражданским в союзе всей жизни. Невеста была в белом, с поясом, завязанным «узлом Геракла», который муж с нетерпением мечтал развязать в интимной обстановке после свадьбы. Ее волосы были тщательно убраны и покрыты ярким оранжевым покрывалом, символизировавшим закат. Гости бросали зерна, желая паре обильного потомства. После церемонии проходил прием, на котором пили за здоровье новобрачных, а потом невесту, на счастье, переводили через порог. Если свадебная церемония римлян кажется нам очень знакомой, то это потому, что многие из ее обрядов были усвоены христианской церковью, которая, проявив мудрость, сохраняла традиционные обычаи всякий раз, когда это было возможно. Кроме принесения в жертву животных, мало что изменилось. Потом наступала брачная ночь, которую историк общества Поль Вен описывает так, что она представляется какой угодно, но только не нежной:

Брак заключался не для того, чтобы создать любовную пару: его цель состояла в том, чтобы производить на свет детей, заключать выгодные союзы и завязывать родственные связи. Однако отношения в браке были учтивыми: надеялись, что муж и жена станут друзьями и будут между собой ладить. Брак существовал не для счастья и не для удовольствия. Секс был нужен для рождения детей. Всякие лишние поцелуи или прикосновения считались блажью, и стоическая философия осуждала напрасные усилия. Женщины все еще считались низшими существами, но как женам им гарантировалось уважение. В Древней Греции женитьба была гражданским долгом мужчины. Роль гражданина вытесняла его роль мужа и главы семьи. В Риме мужчине следовало жениться, но еще от него ожидали, что он станет добропорядочным мужем. И действительно: уважаемый мужчина обращался справедливо со всеми своими иждивенцами – слугами, детьми, рабами, женой. Была ли она любима как равный партнер сердечного союза на всю жизнь? Составляла ли она со своим мужем настоящую пару? Занимаясь любовью, наслаждались ли они сексуальностью друг друга? Весьма сомнительно. Римляне восхваляли гармонию в семье как нечто ценное и желательное, но она была бонусом. В изгнании поэт Овидий как-то написал о своей нежности к жене и о «любви, которая нас объединяет». Но он знал, что такой нежный союз – большая редкость. Овидий часто искал и находил любовь где придется, но обнаружить ее дома, после его блужданий и в минуты праздности, когда он просыпался каждое утро, даже когда он ел или одевался, – было наслаждением. Занимался ли он со своей женой любовью днем? Если да, то они это делали втайне и с тайным же удовольствием, возникающим от нарушения табу, поскольку мало что считалось таким же непристойным, как дневной секс. Любовников считали тихими ворами, скрытыми ночным мраком; и только редкие отблески луны освещали их тела.

У нас есть причины представлять себе римлян сексуальными гладиаторами, занимавшимися любовью при любых обстоятельствах, где угодно и с кем угодно. Или – распутными пьяницами, наслаждающимися долгой братской пирушкой. Римляне не видели ничего постыдного в пенисе: он был для них эстетическим объектом или объектом почитания. Фаллические предметы появляются в их искусстве и как образы силы, власти, защиты, и как образы секса. Латинское слово fascinum, означающее «колдовство», связывалось с фаллическим богом Фасцинусом. Родители вешали детям на шею амулет в виде пениса, чтобы защитить их от сглаза. На Палатине, одном из центральных холмов Рима, находился храм, посвященный богу плодородия Мутунусу Тутунусу, изображавшемуся в виде пениса. Жрицы и замужние женщины украшали статую бога цветами, а новобрачные держали его изображение в своих спальнях. В день свадьбы невеста должна была сесть на изваяние Фасцинуса, отдавая свою девственность, как священное приношение.