Подводные лодки типа “Барс” (1913-1942) - Игорь Цветков

Сущность дефекта системы погружения заключалась в том, что концевые цистерны главного балласта заполнялись слишком медленно (3 мин.), а в конце их заполнения вода начинала фонтанировать, создавая в носу и корме водяной столб высотой около 10 м (примерно как у фонтана “Самсон” в Петергофе). Это давало возможность противнику обнаруживать подводные лодки типа “Барс” подобно тому, как китобои обнаруживают китов в океане.

Тем не менее, было принято решение организовать крейсерство подводных лодок в ограниченных регионах на коммуникациям противника. Командирам подводных лодок предоставлялось право уничтожать германские торговые суда без досмотра, а суда нейтральных стран – задерживать, если на борту у них при досмотре будут обнаружены контрабандные грузы.

28 сентября 1915 г. из Ревеля в районы крейсерства были направлены подводные лодки: “Акула” – в район Либавы; “Е-8” – в район Данцигской бухты; “Е-19” – в район Дагерорт-Фальстербо. Первые две лодки возвратились в Ревель 7 октября, третья – 13 октября. Поход “Акулы” закончился безрезультатно, а “Е-8” потопила немецкий транспорт вместимостью 400 т. Наилучших результатов достигла подводная лодка “Е-19”, уничтожив 6 транспортов, общей вместимостью 15428 т и приведя в Ревель в качестве приза пароход “Нике”, следовавший в Германию из Швеции с грузом железной руды.

Хотя эти потери были ощутимы не более чем укус комара, владельцы судов задержали свои пароходы в портах, прекратилось паромное сообщение между Германией и Швецией. Транспортам рекомендовалось в дневное время ходить только в шведских территориальных водах, а нейтральные воды пересекать ночью. Но, главное, германское командование вынуждено было выделить соответствующие силы и средства для организации противолодочной обороны и охраны конвоев, которые, естественно, были отвлечены от непосредственной борьбы с русским флотом на Балтике. Конкретно для противолодочной обороны немецкое командование использовало: легкий и вспомогательный крейсера, семь миноносцев и столько же тральщиков, пять сторожевых кораблей и шесть мотоботов, а также гидросамолеты и подводные лодки.

Напугав немцев в центральной и южной частях Балтики, русское командование решило провести подобную операцию и в Ботническом заливе. Там предполагалось использовать устаревшие малые подводные лодки: “Кайман”, “Дракон”, “Крокодил”, “Аллигатор”, “Сом” и “Макрель”. Вышедшие 20 октября 1915 г. из Мариенхама на позиции в Ботническом заливе подводные лодки “Кайман” и “Дракон” успеха не имели, но выяснили, что перевозки в Ботническом заливе осуществляются только в шведских водах под охраной миноносцев. На этот раз испугать никого не удалось, и подводные лодки вернулись в свою базу на Аландских островах.

Таким образом, в течение 1915 г. подводные лодки уничтожили броненосный крейсер “Принц Адальберт”, легкий крейсер “Ундине” и 15 пароходов. Тактическое использование не отличалось многообразием: одиночное крейсерство в ограниченном районе и несение боевого дежурства на позиции. При атаке транспортов использовалась артиллерия и одиночные торпеды. По боевым кораблям стрельба осуществлялась залпом из 2-4 торпед. Подводные лодки не смогли оказать существенного воздействия на коммуникации противника, но отвлекли часть его сил на организацию противолодочной обороны.

Схема расположения откидных торпедных аппаратов для подводных лодок типа “Барс”. 15 сентября 1913 г.

В 1915 г. была предпринята попытка приспособить подводные лодки под минные заградители. На подводных лодках “Акула”, “Вепрь” и “Барс” на верхней палубе позади рубки были устроены гнезда для 4-8 мин. Это позволяло ставить мины вручную и только в надводном положении.

27 ноября подводная лодка “Акула” вышла в море с четырьмя минами на борту для минной постановки в районе Бернатон-Папензее. На следующий день погода резко изменилась-начался шторм со снегом. Последние сведения об “Акуле” были получены 28 ноября с постов на островах Эзель и Даго, которые наблюдали, как она пыталась укрыться от шторма под берегом. В связи с гибелью “Акулы” от использования подводных лодок в качестве минных заградителей отказались.

В заключение обзора боевой деятельности подводных лодок в кампании 1915 г. необходимо отметить низкий уровень боевой подготовки личного состава, особенно лодок типа “Барс”. Из 50 выпущенных всеми лодками торпед ни одна не попала в цель. Транспорты противника уничтожались артиллерией, подрывными патронами или захватывались в виде призов. Отчасти неудачи торпедных стрельб объясняются также дефектами торпед и небрежной их подготовкой к выстрелу. Командиры подводных лодок еще не овладели методом веерной стрельбы торпедами и, как правило, стреляли одиночными торпедами.

В целом же за кампанию 1915 года из 26 потопленных транспортов 15 потопили подводники, что составляет 58% общего их количества.

Главная задача Балтийского флота на кампанию 1916 г. оставалась прежней – не пропускать флот противника за Центральную минно-артиллерийскую позицию (Нарген-Поркалла-удде). Кроме того. Ставкой предписывалось прочно удерживать Моондзундскую и Або-Алландскую укрепленные позиции, а также выполнять активные действия, наносящие вред флоту противника.

1 марта 1916 г. Ставка утвердила новое боевое расписание Балтийского флота, в соответствии с которым дивизия подводных лодок выводилась из состава Минной обороны и подчинялась непосредственно командующему флотом. Подводные силы Балтийского флота пополнились новыми лодками типа “Барс”: “Львица”, “Рысь”, “Тигр” и “Пантера”, а также пятью лодками типа “АГ”. В связи с этим произошли некоторые организационные изменения в структуре дивизии подводных лодок, а именно: подводные лодки типа “Барс” были сведены в первые три дивизиона, 4-й дивизион составили подводные лодки типа “АГ”, а 5-й и 6-й дивизионы – устаревшие подводные лодки малого водоизмещения.

“Барс” и “Гепард” зимой 1915-1916 гг.

“Вепрь” возвращается из боевого похода. Зима 1915-1916 гг

1916 г.

Кампания 1916 г. ознаменовалась также принятием еще ряда важных решений. В начале кампании Балтийский флот вышел из подчинения сухопутного командования и был переподчинен непосредственно Ставке, при которой был создан Морской штаб. Должность начальника Морского штаба при Ставке занял адмирал А.И. Русин, который был одновременно начальником Морского генерального штаба. Командующий Балтийским флотом получил большую самостоятельность и, в частности, право по своему усмотрению использовать все классы кораблей, включая новые линкоры типа “Севастополь”.