Околотеатральные были - Борис Михайлович Поюровский

будто речь шла не о нем. И вдруг, не сходя с места, глядя в глаза Образцову, спокойно сказал: «А вот и неверно. Надо нас пускать!»

От неожиданности Образцов растерялся и поднял руки вверх.

ПО ВИНЕ ТРАМВАЯ…

И надо же было, чтобы где-то вагон чуть-чуть сошел с рельсов, из-за чего все движение парализовалось как раз в тот момент, когда девяносто первоклассников впервые отправились в ТЮЗ на спектакль «Красная Шапочка». Догадливая мама из вновь созданного родительского комитета тут же позвонила и предупредила, что уже принято решение преодолеть оставшуюся часть пути пешком, но все же минут на 20–30 ребята опоздают.

Как быть? Начинать действие, не дожидаясь опаздывающих, — значит доставить им ни с чем не сравнимое огорчение. Да и появление их в середине акта вряд ли будет способствовать успеху спектакля.

С другой стороны, остальные дети уже сидят в зале. 20–30 минут удержать их без дела невозможно. И тогда директор театра поручает опытному заведующему педагогической частью выйти на сцену и объяснить все как есть.

Дали третий звонок, зал стал притихать, и в это время на сцену из-за занавеса, слегка смущаясь, вышел педагог. Он был в обыкновенном костюме, в нормальных башмаках и даже без галстука. Сидевший рядом со мной первоклассник, вмиг превратившись в слух и зрение, толкнул своего сверстника-соседа и совершенно искренне, не желая сострить, сказал.

— Тише, началось! Серый волк вышел.

ЗАБОТЛИВЫЙ РЕБЕНОК

В Малом зале Центрального театра кукол детей рассаживают отдельно от родителей. Папа накануне сказал пятилетней Тошке:

— Ты будешь сидеть отдельно от мамы, но ведь ты уже большая и никого не боишься.

— А рыбки там будут плавать? А птички?!

И вот они уже в театре. Сперва отправились в музей. Сколько здесь кукол! Больше, чем в детском саду. Вот только досада: трогать их нельзя!

Потом бросили монетку в бассейн, где плавали рыбки. Послушали, как заливались кенари. И, наконец, попали в зал. Мама проводила Тошку на ее место во втором ряду, а сама вернулась в десятый.

Раздался удар гонга, в зале погасили свет, осветили сцену, началась музыка, пошел занавес. И вдруг Тошка, обалдев от переполнивших ее чувств, вскочила с места, повернулась к десятому ряду, забыв обо всех уговорах и наставлениях, и на весь зал закричала:

— Мама, посмотри, как красиво! Мама, ты видишь, как красиво! Тебе, наверное, ничего не видно из десятого ряда. Ах, как красиво!

ЖЕРТВА ТЕЛЕВИДЕНИЯ

В спектакле «Тигрик Петрик» сперва нет ничего страшного. Просто Тигрик еще маленький и всего боится, за что его и считают трусишкой. Но когда ночью у Тигрицы поднялась температура, он один в непогоду отправился через лес, чтобы позвать доктора. Лес, скажем прямо, попался ему труднопроходимый. Особенно страшно было идти по тоненькому бревнышку: чуть что, и сразу свалишься вниз.

Надо сказать, что тоненькое бревнышко стало узким местом не только для Тигрика Петрика. Однажды мальчик, разволновавшись в этот самый патетический момент, обхватил ручонками свою маму и на весь зал закричал:

— Мама, выключи!

НАБЛЮДАТЕЛЬНЫЙ ГРИША

Центральный театр кукол отмечал тридцатилетие спектакля «По щучьему велению». Было много именитых гостей. По окончании представления на сцену вышел Сергей Владимирович Образцов и, по обыкновению, стал беседовать с публикой. Вдруг пятилетний Гриша спрашивает: «А куда делась собака?»

Пауза.

Образцов подумал, подумал и сказал: «Тридцать лет идет спектакль, и никто нас об этом не спрашивал. Ни зрители, ни критики. А вот наблюдательный Гриша заметил. Молодец, Гриша!»

ЖИВЫЕ ОБЕЗЬЯНЫ

Все шло хорошо, пока не появились обезьяны. Мой семилетний сосед понимал, что тигр Шер-Хан, и Балу, и Маугли — это все куклы. Ведь мама предупреждала его об этом еще дома. И поэтому он так настроил себя с самого начала. Но, когда выскочили обезьяны, мальчик стал беспокойно ерзать в кресле и, наконец, не выдержав, спросил: «Ну, а обезьяны — живые?»

— Нет, — спокойно ответила мама. — Они тоже куклы.

— Этого не может быть! Они живые! Живые! Живые!

Мама молчала.

— Неужели же обезьяны — тоже куклы? Ну, почему, почему ты молчишь, мама?!

КОРОЛЕВА

В дни пребывания в Москве бельгийская королева Елизавета посетила Центральный театр кукол. В антракте в сопровождении свиты она осматривала музей театра.

— Кто эта тетя? — спросила шестилетняя девочка.

— Бельгийская королева, — ответила бабушка.

— Как интересно! А она из сказки Андерсена или из братьев Гримм?

ВОСПИТАТЕЛЬНИЦА

Когда на сцене Большого театра во время представления балета «Конек-горбунок» появился кордебалет, пятилетняя воспитанница детского сада тихо спросила: «А где их воспитательница?»

ВМЕСТО ПОСЛЕСЛОВИЯ

Обнаруживая публикации людей, обладающих собственным почерком, знаешь, что здесь тебя ждет не дежурное газетное блюдо, но проявление самобытного мышления, приятные особенности стиля, собственной интонации и обязательное чувство юмора, без которого умный человек, по-моему, не может долго рассуждать о высоких материях…

Если бы интонационный и жанровый строй наших театральных размышлений получил бы свое развитие вглубь и вширь, наверняка бы Борис Поюровский писал раз в неделю смешные рецензии-фельетоны. Здесь он непревзойденный мастер. Несколько лет назад он опубликовал гомерически смешную рецензию на один московский спектакль по трагедии Шиллера. Это был маленький театроведческий шедевр в редком жанре комедийной рецензии-миниатюры.

Если бы публикаций о новых спектаклях было много и носили они разнообразный характер, я даже сам не прочь был бы стать объектом иронии, в том числе со стороны Б. Поюровского. (Присягаю в искренности этого заявления. Клянусь.)

Марк Захаров

(Из статьи «Что ждут режиссеры и актеры от театральной критики?», «Театр» № 4, 1984, с. 106.)

Более подробно о серии

В довоенные 1930-е годы серия выходила не пойми как, на некоторых изданиях даже отсутствует год выпуска. Начиная с 1945 года, у книг появилась сквозная нумерация. Первый номер (сборник «Фронт смеется») вышел в апреле 1945 года, а последний 1132 — в декабре 1991 года (В. Вишневский «В отличие от себя»). В середине 1990-х годов была предпринята судорожная попытка возродить серию, вышло несколько книг мизерным тиражом, и, по-моему, за счет средств самих авторов, но инициатива быстро заглохла.

В период с 1945 по 1958 год приложение выходило нерегулярно — когда 10, а когда и 25 раз в год. С 1959 по 1970 год, в период, когда главным редактором «Крокодила» был Мануил Семёнов, «Библиотечка» как и сам журнал, появлялась