Конец подкрался незаметно - Михаил Веллер

У вора есть в жизни два пути. Первый — быть пойманным, посаженным и убитым. Второй: заставить честных людей продолжать работать и ему, вору, отдавать часть наработанного. Так вор становится рассудительным рэкетиром, и злой барон заботится о завтрашнем дне своих крестьян как дойных коров, и появляется государство.

Это теория. Нас же заботит практика. Практика такова, что все люди склонны к воровству. Дай им только возможность, создай условия, убеди в полезности и правомерности этого занятия и обеспечь безнаказанность — и воровать начинают даже священники, договариваясь со своим Патроном об отпущении грехов.

Труд — это затратить усилия, чтобы получить нужные и желаемые товары, услуги, удовольствия.

Воровство — это присвоить чужие усилия для получения того же.

По сравнению со «средним честным» человеком «средний вор» сметлив, энергичен и храбр. У него больше энергии, чтобы стремиться к большему результату с меньшими личными затратами энергии. У него больше ума, чтобы придумать, как можно обойти закон и противодействие общества и присвоить себе чужой продукт. У него больше храбрости, чтобы рисковать и быть готовым столкнуться с гневом и противодействием общества.

То есть. Чем энергичнее человек — тем он в общем более честолюбив, самолюбив, эгоистичен и жаден. Та же энергия, которая распирает его и толкает в путь наверх, к карьере и свершениям — она же заставляет его при случае пренебречь законом и моралью и украсть. Ибо он стремится к максимальным действиям — а украсть миллиард это максимальное действие. Мелочь по карманам пусть тырят дворовые хулиганы — а вот украсть нефтяные прииски может только крупный человек.

Увы. Крупные люди почти всегда аморальны. Мораль, как и закон, подобна паутине — в ней запутывается слабый, но сильный ее рвет. Крупный и сильный человек, способный на государственные дела и годный на государственные посты — сильнее слабых людей испытывает искушение присвоить миллионы, дворцы, заводы и красавиц. Иметь! Владеть! Повелевать! Реализовывать свои возможности, стремиться к максимуму своей значительности.

Все мудрые правители отлично знали и учитывали в приближенных и подчиненных эту порочность натуры. А как же. Жизнь принадлежит победителям. Брать по чину. Сумей отобрать свое и сумей защитить свое. Сила — она тоже есть право. Умение завладеть и умение удерживать владеемое — в некоем смысле уже есть право на владение этим.

— Мы носим наше право на остриях мечей! — гордо заявил Бренн.

Храбрые и хвалимые древние воины собирались в поход, чтобы завладеть добром соседей. Причем табун скота можно было украсть и без боевого столкновения — все равно хорошо.

Полководцы античности обогащались в походах трофейным добром — и это было похвально и завидно. Марий, Сулла, Лукулл — стали баснословными богачами, ограбив завоеванные провинции; и никто не думал их порицать.

А вся пирамида рыцарей, баронов и вассалов под сеньорами Средневековья — была иерархией грабителей, легитимизацией воровства. Воин-бандит брал что хотел и «по понятиям» договаривался с другими воинами-бандитами и паханами.

Ближе к родной почве, говорите?

Что делали дружинники князей-рюриковичей? Грабили «по чину» местное население. Положенную долю отдай начальству, что-то — оставь смердам на прожитье и хозяйство, а в этом «валютном коридоре» — хватай добро и суй в мешки.

«Как терпел Петр ворюгу Алексашку?» Вот уж дурацкий вопрос. Алексашка дело царю делал — и с того дела сам кормился. Урывал много? Так ведь и исполнитель хороший и преданный.

О, как гомерически воровали екатерининские вельможи! Вот уж это были настоящие олигархи… Но — они с роста державы кормились, с расширения пределов, с хода реформ, с укрепления власти.

То есть. Мы к чему все гнем. Есть род особо крупного воровства, когда для него надобно работать на рост и крепость государства. Э?

Польза вора и польза государства ложатся в один ветер — понятно ли? Чтобы накрасть и обогатиться — надо совершать действия, одновременно полезные и государству: стране и людишкам.

Погнал войско в Таврию, завоевал, захватил в свой обоз золота и драгоценностей несметно, рабов продал тайно и подло на свой карман, земель от императрицы получил в жалованье немерено — озолотился магнат! Но и царева казна государственные вопросы решает, и крестьяне запашку на целине делают, и враги людишек по шляхам не воруют, и зодчие-итальянцы приезжают за это золото державу твою украшать. Вор! Но в итоге пользу приносит! (А лиши его возможности воровать — хрен честно служить станет, все равно чего-то сопрет.

А казни и поставь честного — с того пользы много меньше будет.)

Нищий генерал Бонапарт вернулся из Италии мультибогачом — так он же весь французский бюджет золотом наполнил!

А вот Генрих Шлиман, военный поставщик действующей Крымской армии, гнал сотоварищам артиллериста Толстого гнилые сапоги, тухлую жратву и расползающееся обмундирование. Россия проиграла войну — зато Шлиман, прежний нищий немецкий мальчик из многодетной семьи, озолотился и на эти деньги раскопал Трою. Что мало утешило Россию.

О, каков был бы фундаментальный и захватывающий труд — «Государство и воровство». Ибо с точки зрения честности наш вид может быть назван «человек ворующий».

Но эволюция взаимоотношений вора с государством складывается примерно так. Сначала у группы веселых ребят ничего нет — и надо обокрасть чужих. И договориться о понятиях промеж собой, чтоб не крысятничать промеж своих. Вот государство и началось.

Потом мы многих приспосабливаем работать на себя, на команду и систему — и обкрадываем потихоньку, но им, нижним, воровать не разрешаем.

А вот когда мы создали могучее, огромное, богатое государство — мы начинаем раскрадывать его. Ибо это самое логичное, простое и легкое. Ну само же просится!

Пока государство молодое, слабое, начинающееся, на подъеме — складывается позитивная и патриотичная государственная мораль. (А иные государства не поднялись, не окрепли, не выжили.) Пахать! Защищать! Жертвовать! Не воровать! То есть: воровать будут, но грех понимают и идеал имеют, и образ бескорыстного героя лелеют в душах.

Когда все завоевано, построено, создано и организовано, то встает вопрос: «А чего ради не воровать?» И энергичная верхушка всю свою деятельность реально, системно, направляет на расхищение государства. Спарта. Вавилония. Рим. Византия. Россия?

Решение правящей партии принять в Думе закон о возмещении зарубежных конфискаций родным олигархам за счет государственного бюджета — означает что? Что из двух зол плохим политиком всегда выбирается то, которое отдаленнее. Неопределенно-отдаленная революция предпочтена конкретно-реальному дворцовому перевороту. Своих, сильных и опасных, необходимо ублаготворить сейчас — чтоб они не приняли кардинальных мер по улучшению своего положения завтра. За свои ярды наш высокодуховный капиталист продаст отца родного, а не то что товарища по кооперативу.