Остров сокровищ - Елена Ворон

Забыв постучаться, я отворил дверь. Мать стояла, отвернувшись к окну, и ее обнимал за плечи доктор Ливси. На его смоляных волосах уже не было ремешка с петельками для траурных перьев, но скорбные складки у рта не разгладились.

— Я просто не знаю, как быть, — говорила мать надломленным голосом. — Джим не станет заниматься гостиницей, ему это не надо…

— Извини, — мягко перебил ее доктор. — Джим, вон на столе — подарок от мистера Бонса. Только он не велел смотреть… и твердил о каких-то навигаторах.

На столе была плоская черная коробочка с полустертыми белыми буквами: RF.

— Он бредил, — печально добавила мать, не оборачиваясь. — Говорил, что это твои Птицы.

А еще Билли Бонс советовал опасаться сумасшедших RF-навигаторов. Я открыл коробчонку. Внутри лежал кристалл памяти для универсального компа. Обычно такие кристаллы густо-зеленые, а этот был глубокого синего цвета.

Доктор Ливси по-прежнему обнимал мать за плечи и ждал, когда я уйду. Я убрался, мимоходом задавшись вопросом, хочу ли я, чтобы доктор занял место моего отца. Пожалуй, не хочу.

У себя в комнате я подсел к компу и вошел в информсеть. Что мы имеем? RF-навигаторы — навигаторы на космических кораблях с RF-тягой. Допустим. RF-тяга — движитель, работающий на RF-принципе. Замечательно. RF-принцип — принцип передвижения космических кораблей, разработанный Рональдом Фростом; в настоящее время мало используется. Превосходно. С таким багажом знаний можно смело пускаться в звездоплавание с самыми безумными из RF-навигаторов.

Я выудил из коробочки дар капитана Бонса. Вообще-то кристалл как кристалл, но чертовски скользкий — трижды выскальзывал из рук, прежде чем удалось вложить его куда надо. Почему Бонс не велел смотреть запись? «Он бредил», — сказала мать. Наверное. Ну, тогда поглядим. Я нажал кнопку считывания. На экране появилась надпись:

Несколько секунд я размышлял. Кристалл не защищен? Как это может быть? Впрочем, обычный просмотр повредить ему не может. Значит, OK.

Больше ничего не спрашивая, комп начал выбрасывать на экран бессмысленные картинки. Крутящаяся зеленая спираль на черном фоне, плавающие в белом тумане красные пятна, желтые глаза в лиловом сумраке, золотистые и зеленые вспышки, линии, вихри… Меня замутило, но я не мог оторваться — разноцветное движение завораживало, затягивало и уносило в не поймешь какую даль. Слегка кружилась голова; меня покачивало, словно пытаясь успокоить, и одновременно тревожило; внезапно я затосковал о чем-то недоступном и несбыточном, отчаянно захотелось покинуть свой мир, обратиться сверкающей искрой и нырнуть в глубину экрана, и утонуть там, улететь, унестись… Сдается мне, я таки нырнул.

И долго-долго не мог вынырнуть обратно. Волшебная круговерть давно сменилась бесконечной глухой пустотой, а я все носился во тьме, как потерявшийся детеныш ночного мышака.

— …Непростительное легкомыслие, — услышал я внезапно.

Открыл глаза. Свет — мягкий, неподвижный, без сполохов и круговерти.

— RF запрещен в половине миров, вам это известно?

Я повернул голову. Солидный немолодой господин выговаривал доктору Ливси, а доктор слушал с видом провинившегося мальчишки. Я не сразу его признал. Понадобилось несколько секунд, чтобы я вспомнил, чья эта поджарая фигура, черные волосы до плеч, большие глаза, обведенные усталыми тенями. И комната, в которой я лежу на постели, — моя комната, но я вижу ее как будто впервые, и все внове непривычному взгляду. Да еще вокруг разные штуки, приборы; по-моему, что-то медицинское.

— Это преступление, вы понимаете? — продолжал солидный господин. — Как можно было допустить…

Тут доктор Ливси заметил, что я на него смотрю.

— Джим! — воскликнул он и порывисто шагнул ко мне, нагнулся, накрыл мою руку своей. — Очнулся… — У него дрогнул голос. — Ты меня узнаешь?

— Узнаю, — ответил я; получилось тихо и не слишком внятно.

Солидный господин тоже подошел — вернее, подскочил — к моей постели.

— Джим?

— Да, я. — Поскольку он явно был наслышан о разработках Рональда Фроста, я рискнул осведомиться: — Это правда, что все RF-навигаторы сумасшедшие?

— Черт побери! — Господин совершенно не солидно хлопнул себя по бедрам — аж звон пошел. — Проснулся да еще вопросы задает.

— Я мог не проснуться?

— Вот именно. Или проснуться идиотом. Послушайте, Ливси, это потрясающе. Вашему парню зверски повезло. Ну-ка, позвольте, я присяду, — он подтянул себе кресло и уселся рядом со мной.

Доктор Ливси отвернулся и сутулясь отошел к окну. У солидного господина азартно горели глаза.

— Джим, я буду говорить, а ты помогай. Начали. Добрый — злой, щедрый — …

— Жадный, — сказал я.

— Высокий — долговязый, низкий — …

— Малорослый.

— Скворуха, сонька, ключница — птицы; кургуар, красный волк, крольчар — …

— Исконные обитатели Энглеланда, существа высшего порядка, намного превосходящие интеллектом пришлых людей.

Доктор Ливси обернулся, как будто потрясенный моей нехитрой шуткой. Солидный господин радостно засмеялся:

— Молодец.

Я ответил еще на сотню вопросов, и лишь тогда он с довольным видом поднялся из кресла.

— Похоже, обошлось, — сказал он доктору Ливси. — Джим, а как ты попал к Смертной грязи, помнишь?

Я дернулся, схватился за горло и судорожно сглотнул, точно от приступа тошноты, и господин оставил меня в покое. А я как раз все вспомнил. Но и предостережение Тома Редрута не забыл и не желал трепать языком перед кем попало, будь он хоть трижды врач, городское медицинское светило.

Доктор Ливси ушел проводить светило к выходу, а я вылез из постели и отправился в душ. Руки в следах инъекций от кисти до плеча. Сколько же времени я провалялся?

— Больше двух суток, — сказал доктор Ливси, когда я его спросил, возвратившись из душа.

— Мэй-дэй… А как мама?

— На снотворном.

Я кинулся к двери.

— Не беги, она спит, — остановил меня доктор. Он со стоном повалился в кресло, прижал ладони к лицу. — Господи, Джим… Ну и задал ты нам хлопот — Доктор Ливси опустил руки. В усталых глазах был печальный укор. — Я консультировался с десятком клиник. Коллеги давали самый неутешительный прогноз. RF смертелен для обычных людей; ты должен был умереть, не выходя из комы. И тебя ведь предупреждали, чтобы не смотрел запись.

— Простите, — сокрушенно пробормотал я.

— «Простите», — с болезненной гримасой передразнил доктор. — У матери будешь просить прощения — ты ее в могилу чуть не свел. — Он помолчал, не глядя на меня, и от этого молчания впору было провалиться. — О тебе сильно тревожился твой приятель в маске, — сообщил доктор. — Без конца здесь крутился.