Жара - Кейт Петти

— Нет, нехорошо, — сказал Дон, — флейта тут как-то неправильно звучит.

Я чуть со стула не упала.

— Я не имею в виду то, как ты играешь, Дак, тут как раз все великолепно, особенно импровизация. Просто здесь флейта не к месту, нужен саксофон. Ты умеешь играть на пианино, Ханна?

— Недостаточно хорошо, чтобы заменить тебя.

Дон секунду подумал.

— А давай тогда я научу тебя играть на саксофоне? Тебе это будет несложно.

Я попыталась скрыть щенячий восторг.

— Здорово! Обожаю учиться!

Тут вмешался Кевин.

— Слушайте, мне пора идти. Я обещал Аделе, что послушаю ее мастер-класс.

Я уже достаточно осмелела к тому моменту, поэтому сказала:

— Ух ты, Адела уже мастер-классы дает?

Но примолкла, когда Дональд сказал, что тоже обещал прийти.

— Нет, Донни-друг, тебе не надо туда идти, — возразил Кевин. (Уж не из-за того ли, что у него какие-то виды на Аделу?) — Ты иди трусики выручай. Не отрицай очевидного. Мы все знаем, что это твоя идея. Одна леди очень огорчится, если ей не вернут белье, а мы не хотим, чтобы она огорчалась.

Дональд метнул на меня смущенный взгляд. Я скромно потупила глаза, не желая показывать глубину своего торжества.

— Ведь так, Ханна? Нельзя расстраивать нашу звезду, правда? — И Кевин убежал.

Кладовая располагалась за кухней в конце главного здания. Дождь лил как из ведра, и желающих прогуляться не было. Работники кухни сидели по домам, приходя в себя после воскресного обеда. Мы с Дональдом перебегали от дерева к дереву, чтобы не промокнуть насквозь. Чем ближе мы подходили, тем осторожнее двигались. Вот наконец и дверь холодной кладовой. Висячий замок был открыт. Я толкнула дверь, она распахнулась, и нас обдало волной холода — по влажной коже побежали мурашки.

— Так, — сказала я, оглядывая ряды холодильников и морозильников, — который?

— Ну, — смутился Дон. — Вообще-то их прятал не я, ты же понимаешь.

— А почему, собственно, в морозилке?

— А почему бы и нет? — Дональд заглянул в морозильник, заполненный картофелем-фри. Его лицо зловеще освещалось синим светом. — Я слышал, их положили в пустой. Чтобы никакой антисанитарии, честное слово.

— Естественно, — я подняла крышку, под которой лежали замороженные цыплята и рыба, — мешок будет в последнем ящике, который мы откроем, уверена.

— Нашел! — радостно заорал Дон и поднял странного вида сверток. Но тут он внезапно присел за морозильник и яростно замахал мне руками, чтобы я сделала то же самое. Слышались шаги и мужские голоса. Вошли двое.

Это были рабочие кухни с большой тележкой. Они включили свет — одинокую лампочку на сиротском шнуре.

— Нам надо три бачка замороженного мясного супа с овощами из третьего морозильника справа, — сказал один из них, — а потом иди ко мне и помоги с печеной картошкой из этой ямы.

Яма была у самой двери. Мы с Дональдом затаили дыхание.

Казалось, прошла целая вечность. Мы слышали, как в тележку перекочевали все семьдесят картофелин. Дональд прижимал к себе сверток, пытаясь не шуршать. Ощущения от прикосновения промороженного мешка явно не из приятных. Содержимое мешка постепенно оттаивало, и по футболке поплыло большое мокрое пятно. Наконец повара взяли все, что нужно. Тут и грянул гром.

— Выключи свет, пожалуйста. Я запру на ночь.

А-ах! Хочу ли я быть запертой в темной холодной кладовой на всю ночь, пусть даже вдвоем с Дональдом?

Висячий замок захлопнулся, и шаги удалились по направлению к кухне.

— О господи, — раздался в темноте голос Дональда, — и что теперь?

Сначала мы от души посмеялись. Надо же было в такое вляпаться!

— Мы можем тут долго просидеть, — хрипло сказал Дональд.

— Не сомневаюсь, — отозвалась я. — У меня даже мобильника с собой нет.

— И у меня, — Дон заговорил серьезно. — Им это не понравится! И он бросил пакет с бельем на пол. — Я весь промок и замерз. Надо бы согреться. Ты как?

Забавно, я подумала, что он имеет в виду пообниматься. Но нет. Я даже смутилась.

— Можно попрыгать-побегать вокруг, упражнения поделать, — предложил Дональд.

— Нет, спасибо, — сказала я. Не на это я надеялась. — А ты попрыгай. Так и время быстрее пойдет.

Он встал.

— Ты не возражаешь, если я сниму с себя мокрое?

— Я…

— Футболку, — добавил он и стянул ее.

Мои глаза постепенно приспособились к тусклому свету, пробивавшемуся из-под двери. Я не хотела пялиться на Дона, но тут он стал делать руками движения, которые помогают накачать мышцы груди, так что на него невозможно было не смотреть.

— Это упражнения канадской армии, — тяжело выдохнул Дональд, — мы в школе их выполняем.

Он сделал несколько наклонов под прямым углом. Я была загипнотизирована: никогда не находилась так близко к такому сильному телу. Торс Дональда блестел в слабом свете. Наконец он остановился передохнуть.

— Фу! Извини. Что-то я совсем замерз. И в темноте растерял все свои комплексы.

Многообещающе, подумала я. Что будет дальше? Он снова натянул влажную футболку и походил по кладовой туда-сюда.

— Интересно, тут теплое место где-нибудь есть?

— Нам, наверное, надо сидеть около двери, — предположила я, — тогда мы сможем крикнуть, если кто-то пройдет мимо. Да и потом теплее станет, если солнце выйдет. Если…

— Напрасные надежды, — сказал Дон. — Хотя ты права, давай расположимся у двери.

Он сел у выхода и похлопал по полу рядом с собой — я послушно села рядом. Тут было место как раз для двоих — между картофельной ямой и дверью, но все равно очень тесно. Я устроилась в дюйме от Дона, и все равно сидела как на иголках — вдруг мы соприкоснемся? Хотелось прижаться к нему, но моя застенчивая половина сурово держала меня на расстоянии. Хоть бы нас поскорее обнаружили! Иначе я за себя не ручаюсь. Может, нас и привели сюда небеса, но от этого не легче.

— Извини, что ты сказал? — Углубившись в свои переживания, я не расслышала слова Дональда.

— Ничего особенного. Просто пытался поддержать разговор. У тебя есть братья или сестры?

— У меня один старший брат, его зовут Джереми. К сожалению.

— Что к сожалению? То, что у тебя есть брат, или то, что его зовут Джереми?

— Ну, он, собственно, не так уж плох, просто… Я имела в виду то, что его зовут Джереми. Для меня он Джей, так как-то лучше звучит.

— Хм. — Недолгое молчание. — Не мне смеяться над именами других. Ну сама подумай — Дональд! Оно не так ужасно, когда произносишь его с шотландским акцентом. Вообще-то я привык, что люди со смеху падают, когда я представляюсь. Смешно, правда? Джон — нормальное имя, Дэн — тоже нормальное, а вот Дон — уже не совсем. Как поп-звезда шестидесятых.