Будущее: рассекречено. Каким будет мир в 2030 году - Мэтью Барроуз

Более ранний опрос Pew показал, что представления о моральном и культурном превосходстве присутствуют повсеместно и ярко выражены. В США, Восточной Европе, почти везде в Азии, Африке и Латинской Америке национальное большинство (по данным опроса Pew за 2013 г.) считает свою культуру высшей по отношению ко всем остальным. Особенно крепка эта уверенность в ряде развивающихся стран. Не меньше 9 из 10 опрошенных жителей Индонезии и Южной Кореи и более 8 из 10 опрошенных в Индии – ярые сторонники собственной культуры. Заглядывая вперед, можно отметить, что многие развивающиеся и слабые государства, например в Центральной Африке, сталкиваются с существенными проблемами из-за недостатка ресурсов и климатических изменений, натравливают друг на друга племена и этнические группы и углубляют межнациональную рознь. Идеология может быть очень мощным орудием и иметь особенно деструктивный эффект, когда нехватка базовых ресурсов обостряет уже существующую напряженность между племенами, этническими, религиозными и национальными группами.

Переезд в город – для многих сельских жителей быстрый и надежный способ улучшить свои экономические перспективы – ведет к усиленному проявлению религиозной принадлежности. Приезжающие в города иммигранты – например, в России и Европе это в основном мусульмане – объединяются по религиозному признаку. Урбанизация требует от религиозных организаций предоставления социальных услуг. И этим вовсю пользуются исламские и христианские активисты для укрепления религиозной сплоченности и поддержки.

Можно предположить, что со временем часть этих различий сгладится, так как средние классы повсюду имеют схожие интересы. Проведенное Евросоюзом в 2012 г. исследование мировых средних классов показало, что «почти четверо из пяти опрошенных во всем мире считают демократию лучшей из имеющихся систем управления». В 2009 г. опрос Pew выявил, что средние классы в 13 странах (Чили, Украина, Россия, Венесуэла, Польша, ЮАР, Малайзия, Мексика, Бразилия, Египет, Аргентина, Индия и Болгария) придают все большее значение личным свободам и все менее готовы закрывать глаза на дискриминацию по половому признаку{59}.

Самый свежий доклад «Глобальные тенденции» был опубликован до того, как Сноуден обнародовал разоблачающую информацию о реальных возможностях американской разведки отслеживать коммуникации по всему миру. Однако я уже тогда предположил, что понятие «частной жизни» становится все важнее для демократических правительств, опирающихся на идею роста значения личности. Совместим ли крупномасштабный секретный сбор личной информации с демократией, да и являются ли «большие данные» препятствием для увеличения значимости личности? По-моему, «большие данные» необходимы больше, чем когда-либо, если мы должны решать такие серьезные задачи, как управление мегаполисами, эффективно использовать жизненно важные ресурсы (пища, вода и энергия), а также продвинуться вперед в борьбе с хроническими заболеваниями. В то же время личная жизнь очень важна, и страх перед возникновением оруэлловского государства тотального контроля вполне оправдан. Мировой экономический форум задолго до разоблачений Сноудена отметил, что «люди начинают терять доверие к тому, как организации и государства используют информацию о них»{60}. Речь не только о сомнениях в том, как государство будет использовать личные данные, но и о горах информации – о наших вкусах, интересах, перемещениях и привычном распорядке дня, – которую собирают разные компании. Я легко могу себе представить, что неприязнь людей к чересчур навязчивой рекламе может вылиться в неожиданное мощное движение против коммерческого использования решений по работе с данными. Люди видят для себя огромные преимущества в интернете и социальных сетях, но, естественно, не хотят, чтобы те использовались против них.

Правительства, экономисты и специалисты по работе с данными только начинают размышлять о том, как сделать невозможное возможным. Я верю, что это выполнимо, но время на исходе. Придется восстанавливать доверие людей при помощи большей прозрачности и подотчетности, а также путем сокращения типов информации, которую можно собирать. Кризис, запущенный разоблачениями Сноудена, дает американскому и европейским правительствам возможность придать своему огромному архиву информации более основательную, прозрачную и устойчивую основу. Я думаю, что для восстановления общественного доверия понадобятся четкие ограничения на сбор и использование данных правительством. Худшим результатом могло бы стать раздробление интернета: в результате нельзя будет широко распространять данные из страха, что они могут использоваться в корыстных целях США или другим правительством. Создание глобальной сети интернет принесло огромную пользу американским национальным интересам, и американские компании оказались на передовой технологического прогресса. Потеря общественного доверия и конец глобального интернета – перспективы не такие уж малореальные, так что не стоит относиться к ним слишком легкомысленно.

Жизненно важно найти всестороннее решение, которое позволило бы защитить права личности и благосостояние человека и в то же время гарантировать достаточный уровень безопасности. Как мы еще увидим, угроза от отдельных лиц и небольших групп, готовых причинить огромный вред, стала неотъемлемой частью всеобщей тенденции усиления роли личности. При помощи новых технологий, таких как биологические и информационные, у каждого человека появилась возможность причинить вред такого масштаба, какой ранее был доступен только государствам. А найти и вычислить таких людей – невыполнимая задача, если не располагать подборками «больших данных». Какое-то время представители правительства только говорили о том, как они намерены действовать, утверждая, что потребуется время, прежде чем они смогут бросить вызов этой угрозе. «Большие данные» дают властям возможность обнаруживать и упреждать самые опасные случаи противозаконной деятельности, а также выслеживать организации, которые их поддерживают. И все же необходимо выработать у людей уверенность в том, что такое использование данных приносит всем благо, информация не становится орудием для уничтожения прав человека.

Всемирный экономический форум и другие организации задумались о механизме защиты личных и корпоративных данных в коммерческой сфере, а также о том, чтобы найти работающие решения для развития сетей доверия. Сети доверия отслеживают допуск пользователей к каждой единице личной информации, определяют, что с этой информацией можно делать, а что нельзя. Многие опасаются, что подобные сети могут стать слишком дорогостоящими и трудоемкими в обслуживании как для компаний, заинтересованных в использовании личных данных, так и для частных лиц, которым приходится решать, какой информацией делиться и с кем. Одной из рекомендаций Всемирного экономического форума стало создание «живых лабораторий», где может проводиться тестирование новых правил, прав и обязанностей частных лиц. Будет очень непросто разработать новые модели управления, у которых нет перекоса в ту или иную сторону: либо защиты, либо разглашения данных. Но где бы ни проводилась граница, защита информации будет оставаться серьезной проблемой для частных лиц, по мере того как она будет носить все более конфиденциальный характер, как, скажем, медицинская, которая в цифровом формате подвергается еще большему риску разглашения.