Истоки медвежьей Руси - Марина Леонтьева

Далее Генон отмечает, что в индуистской традиции самым распространенным именем Большой Медведицы является Sapta-riksha. Санскритское слово рикша (riksha), хотя правильней оно пишется, как ŗkşas, означает медведь, на кельтском языке – это art, на греческом – arktos, на латинском – ursus. Кроме того, по его мнению, рикша (riksha) есть также, в самом общем значении, звезда, то есть в конечном счете – это свет (archis, образовано от корня arch или ruch – блистать или освещать). То есть существует близость в символиках между медведем и светом, и она не является исключением. Например, у кельтов и у греков волк (волк по-гречески – lukos, а свет – luke) соответствует солнечному богу Аполлону.

Большой интерес представляет тот факт, что медведь часто обозначается символически в женском аспекте, как это можно видеть в названии созвездий Большой и Малой Медведиц, и подобный символизм нисколько не противоречит тому, что он приписывается военной касте рыцарей-всадников. В начале и при нормальном ходе событий эта каста, считает Генон, играет «рецептивную» или «воспринимающую» роль, то есть женскую роль по отношению к касте друидов-жрецов, потому что именно от последней она получала не только знания о «тайной доктрине», но и также легитимацию своей собственной власти, которая предоставляется ей по «божественному праву». Затем, когда эта военная каста, нарушив субординацию, начинает претендовать на превосходство, то тут, по мнению Генона, ее преобладание сопровождается доминированием женских элементов в символизме традиционной формы. И часто, как следствие такого изменения, устанавливались женские формы жречества, как это было в случае друидов, у кельтов.

В заключение Генон добавляет, что оба эти символа, вепря и медведя, необязательно всегда находятся в оппозиции друг другу во взаимной борьбе. В иных случаях они могут олицетворять власть духовную и власть светскую в их нормальных и гармонических взаимоотношениях, как это можно видеть по легенде о Мерлине и Артуре. Мерлин – друид и вепрь Броселиандского леса – является другом и воспитателем короля Артура, чье имя происходит от имени медведя арт (art). Следы этого единства можно обнаружить, считает Генон, в самом имени друидов – dru-vid означает «сила-мудрость», причем оба эти понятия олицетворялись дубом и омелой. Друиды были подлинными наследниками изначальной Традиции, и символ «борейский», символ вепря, является их достоянием.

Что же до рыцарей (воинов), подводит черту Генон, своим символом имеющих медведя (или медведицу), то специально для них предназначавшаяся часть Традиции включала элементы, происходящие из традиции атлантической. И это различие могло бы способствовать объяснению некоторых более или менее загадочных моментов последующей истории западных традиций.

В канун Великой Отечественной войны Е.А. Рыдзевская, великолепный знаток скандинавской письменности, по просьбе археолога Н.Н. Воронина (1903–1984), сделала интересную подборку древних саг, повествующих об особом, уважительном отношении к медведю у скандинавов[88].

В одной из них, под названием «Flórmanna saga», повествующей о событиях, происходящих в Гренландии в конце X века, рассказывается, как медведь проник в дом, напал на мальчика и был убит. Вождю Эйрику Рыжему все это очень не понравилось, но, как гласит сага, «некоторые люди говорили, что у Эйрика было в отношении этого медведя древнее суеверие (с оттенком почитания)». В другом известном скандинавском произведении «Старшая и Младшая Эдда» иногда передаются дурные предзнаменования в образе медведя, врывающегося в дом или разрушающего его; здесь также говорится о магических рунах, вырезанных на медвежьем когте. Это свидетельствует о том, что, вероятно, лапы медведя использовались у скандинавов для каких-то магических ритуалов.

Происхождение некоторых героев саг от медведя и женщины является весьма характерным, по выражению Н.Н. Воронина, «обломком медвежьего культа у северных народов». Таков рассказ «Hrölfs saga» о сыне норвежского конунга Ринга Бьорна, превращенного злой мачехой в медведя, и его жене Бере. Бьорн запрещает жене, в случае его смерти, есть медвежье мясо. Один из их сыновей, по имени Бодвар, носит прозвище bjarki – медвежонок и обладает способностью превращаться в медведя. Считается, что это переработка в сказочном духе предания о датском ярле в Нортумберленде при короле Кнуте Великом (995 – 1035) – Сиварде Digri, отец которого – Bjgrn Berruson – был сыном медведя и женщины.

Медвежий сын фигурирует также и в исландских сказках. По мнению немецкого ученого Л. Вайзер (1927), медведь, наряду с другим почитаемым животным – волком, являются наиболее яркими выразителями пережитков тотемизма у северных германских народов. Из области фольклора она отмечает интереснейший свадебный обычай, сохранившийся в Швеции: «убийство» человека, переодетого медведем, после чего все «пьют его кровь»[89].

Медвежья шкура у исландцев является определенным талисманом: по исландскому поверью родившийся на ней не будет страдать от холода, – так в «Havardar saga isfirdings» упоминается молодой исландец, обладающий bjarnylr, т. е. медвежьим теплом.

Борьба между людьми иногда передается в образе борьбы зверей. Так, в «Svarfdoela saga» при столкновении двух противников раб одного из них видит на поляне драку кабана с белым медведем (вспомним Р. Генона). В другой саге, повествующей о заселении Исландии в IX–X веках, изображается ссора двух исландцев, обладающих свойством оборотничества (превращаться в зверя и обратно), при этом некий «ясновидец» видит драку вышедших вечером из своих владений медведя и быка.

О почитании медведя свидетельствуют находки в погребальных памятниках I тысячелетия Скандинавского полуострова и Готланда. По мнению Н.Н. Воронина, они с полной убедительностью свидетельствуют о распространении обычая положения вместе с покойником медвежьей лапы или шкуры с лапами. В ряде погребений с сожжением очень часто встречаются медвежьи когти.

Но наибольший интерес представляет раскопанный курган на острове Готланде в Балтийском море. Погребение в нем было связано с легендой, повествующей о магической силе медведя. Некий злой человек после своей смерти не давал покоя живым. Один кудесник взялся положить этому конец, и когда оживший мертвец появился, накинул на него медвежью шкуру. По другому варианту легенды, беспокойный покойник был вырыт из могилы и зарыт в другом месте, причем его покрыли медвежьей шкурой, положив заклятие – лежать ему столько лет, сколько волос на покрывшей его шкуре. Каменная насыпь (курган), о которой все это рассказывалось, была раскопана в 1920 году, причем в ней было обнаружено погребение с предметами I–II вв. н. э., а над скелетом и под ним были найдены медвежьи когти[90].