Ненормальная война - Александр Тамоников

Пронзительная боль ошпарила пальцы, которыми журналист сжимал решетку. Он отшатнулся, но дубинка просунулась между прутьями и достала его. Удар пришелся в ребро. Арестант вскрикнул от боли, в глазах у него потемнело. Он попятился, рухнул на нары, сжал кулаки и зубы. Так легче было терпеть боль.

Контролер Псаренко злорадно оскалился.

Полковник удовлетворенно кивнул и заявил:

– Запомните, господа надзиратели, без необходимости физическую силу не применять! Никаких издевательств над заключенными. Наказывать только в воспитательных целях и при этом дозировать силу. Они нужны мне живыми и здоровыми. Все провинившиеся будут уволены и отданы под суд за превышение полномочий.

Вишневский развернулся и зашагал дальше, заглядывая в камеры. Он добрался до конца прохода и удостоверился в том, что остальные боксы пусты. Это немного обескуражило его. Полковник нахмурился, уставился пылающим взглядом на кучку людей, застывшую посреди прохода.

Бунич все понял и поспешил дистанцироваться от них.

– Объясните мне, пожалуйста, почему в этой психушке только двое заключенных? Сегодня ночью сюда привезли третьего, где он? – процедил Борис Евгеньевич.

Начальник охраны Рысько потупился, Войт побледнел и замялся. Смутились и стали нервничать надзиратели.

– Так это самое, пан полковник… – спотыкаясь, замямлил Войт. – Тут такое дело произошло… – Он вдруг закашлялся, выпучил глаза, схватился за горло.

Вишневский смотрел на него с презрением. Его бы воля, он бы и близко не подпускал эту публику к делам государственной важности!

Пропавшего заключенного звали Иван Шевченко. Эта тварь позорила такую фамилию!

Три дня назад под Губатовкой шел бой локального значения. Ополченцы отошли, им этот населенный пункт был как корове седло.

В подвале под сельсоветом солдаты обнаружили мужчину с женщиной. Их завалило землей, когда рядом взорвался снаряд. Они не смогли выбраться. Женщина задохнулась, а мужик, ее супруг, оказался целехоньким. Бывший глава местной администрации, с потрохами продавшийся сепаратистам.

Он рыдал над телом жены, потом в драку на солдат кидался. Ему, понятное дело, хорошенько отбили бока.

Информатор СБУ при части тут же доложил Вишневскому, какую фигуру замели. Пусть не кладезь информации, но знает многое – о структуре власти боевиков, о тех, кто служил им.

Полковник приказал больше не бить его и доставить в «Хоспис». Ему пришлось уламывать напыщенных гусаков из армейской разведки, чтобы уступили фигуранта. Военные согласились, но по дороге, видимо, снова увлеклись. А здешние надзиратели добавили.

– Виноваты, господин полковник. У него сердце не выдержало, – пробормотал Псаренко, опуская глаза. – Мужика избитого привезли, мы его в камеру аккуратно загрузили. Честное слово, не били, жив он был, шевелился, стонал. Потом, под утро уже, смотрим – не двигается, помер, стало быть. Мы, ей-богу, ни при чем, пан полковник. Можете посмотреть. Он в соседнем боксе лежит, холодильник там у нас.

Майор Войт готов был провалиться сквозь землю. Кто же виноват, если не он, с усмешкой смотрящий на самоуправство подчиненных! Хотя, конечно, могли и солдаты по дороге избить. Ладно, не такая уж важная птица.

– Все, что я говорил, остается в силе, – процедил Вишневский, пригвождая Войта взглядом к полу. – В тюрьме навести порядок, провести дезинфекцию и смену постельных принадлежностей. Все необходимое будет доставлено. Заключенных не бить. Кормить нормально. Обо всех ЧП докладывать незамедлительно. Я прикажу насчет бензина, поднять норму питания и организовать регулярные визиты медиков. Чтобы чисто тут было! Дома будете свинячить! Службу нести круглосуточно! Мертвеца – в пруд, и чтобы не всплыл!

– Вопрос позволите, пан полковник? – подал голос начальник охраны Рысько.

– Да!

– Видимо, поставки заключенных будут продолжаться…

– Вы удивительно догадливы, капитан. Контингент пациентов этого дурдома скоро увеличится. Будут прибывать новые. Скоро наступление, как вы догадываетесь. Линия фронта отодвинется, и наш объект будет находиться в глубоком тылу.

– Понятно, пан полковник. Но пока мы находимся недалеко от линии фронта, к тому же с расширением объекта возрастет количество постов. Караул должен быть увеличен как минимум вдвое. Это не прихоть, пан полковник.

– Я понял вас, капитан. Возможно, вы правы. Будет выделено еще одно отделение солдат и пара надзирателей. Майор, подумайте о ремонте и оборудовании соседних помещений. Через три дня подготовить план и смету. И чтобы ни копейки в карман! Надеюсь, вы понимаете, что за всеми вами будут пристально следить?

– Так точно, пан полковник.

– Мне нужно отдельное помещение для бесед с заключенными и еще одно для допросов с пристрастием. Я даю вам неделю. Чтобы за это время на данной территории все изменилось!

Он глянул на часы. Дела разрывали.

Вчерашним донесением информатора из Захаровска Вишневский пренебречь не мог. Назревала интересная комбинация с участием крупных военачальников ополчения. Информатор работал в их штабе. Должность была небольшая, но кое-какую информацию по крохам он добывал.

Сегодня вечером командующий группировкой собирает своих командиров. Одно из кадровых решений уже предсказуемо. К участникам совещания не подобраться. Там такие меры безопасности, что позавидует американский президент. Да это и не нужно. Важно, что будет после. Надо срочно связаться с Жерехом.

Майор Войт решился заговорить уже на выходе из подвала. Этому подхалиму очень хотелось завоевать расположение руководства.

– Пан полковник, всего на несколько минут. – Он смущался, обильно краснел. – Только по рюмочке замечательного скотча, который я приберег к вашему приезду. За знакомство, так сказать, за дальнейшую плодотворную работу. У меня тут комната по коридору, там прибрано, есть хорошая закуска. Все уже нарезано, накрыто. А потом поедете. Я же не слепой, пан полковник, вижу, что вам сегодня крайне надо. Заодно и пообедаем. Где вас еще накормят? В Байдаке ни одного нормального ресторана не осталось.

Еще один демон-искуситель! Откуда они берутся? Страна голодает, людям нечего жрать и не на что выпить, а у этих буржуинов столы ломятся!

Бунич, имеющий тонкий слух, многозначительно крякнул. Мол, бодун крепчает, господин полковник. Второго шанса не будет. Война войной, а…

Полковник насупился, сдвинул брови, демонстративно посмотрел на часы. Бодун действительно крепчал, особенно после посещения ароматного подвала.

– Хорошо, майор, веди, – неохотно вымолвил Вишневский. – Но учти, меньше я с тебя после этого спрашивать не буду.

Совещание было деловым и лаконичным. Впрочем, командиру инженерного батальона досталось на орехи.

– Почему мост через Буку до сих пор не отремонтирован?