Иные Пути - Вадим Вадимович Шлахтер

затем вдруг понял, что никто, кроме меня самого, ведомого враждебной мне волей, которой я почему-то доверился, сделать этого не смог. Слегка затянувшееся молчание прервала Алла.

— Хорошо, — неожиданно сказала она, — поехали.

— Поехали, — согласился я, не спрашивая куда и зачем.

— Ты на какой машине, высокой, низкой?

— Сузуки Джимни.

— Отлично, то, что надо. Легко проедем.

Мы доехали до одной из дальних станций метро, заехали во двор.

Алла вышла из Джиммика, щелкнула сигналкой, мигнули огоньки на Мерседесе, Алла открыла дверь, что-то достала из него и вернулась в Джиммик.

— Поехали. Забей в навигатор название. — Алла продиктовала название СНТ. Навигатор сразу же проложил маршрут.

— Два часа! Неблизко.

В дороге вели неторопливые беседы. О Камчатке, о гейзерах, о родах, о предках. Но ни слова о шаманах, шаманстве и шаманизме.

За неспешной беседой проехали весь маршрут. Калитка не запиралась.

На мой вопрос "Почему? " Алла засмеялась и сказала:

— А тут все вокруг знают, что я — шаманка, никто не рискнет сунуться.

Поздоровавшись с Домом, Алла вставила ключ в дверной замок, но повернуть так и не смогла. Примерз.

Мы съездили в хозяйственный магазин, купили размораживатель замков и вернулись к Дому.

— Дом, не балуйся, впусти нас, пожалуйста, — попросила Алла.

Я залил размораживатель в замок, подождал пару минут, снова вставил ключ. Он легко провернулся и, ву а ля, дверь открылась.

В доме пахло сухими травами, свежим деревом, немного дымом.

После короткой экскурсии Алла заварила чай, мы пили чай с вареньем, вишнёвое варенье с косточками.

— Нужен огонь, — сказала Алла, кивнув на камин.

Я разрубил одно полено для камина, настругал щепы, срезал бересты. Через минуту в камине весело запылал огонь.

Алла поднялась наверх и спустилась с двумя бубнами и двумя колотушками. Алла, держа бубны в руках, смотрела в огонь. Огни камина отражались в чёрных глазах Аллы.

— Становись тут, закрой глаза. Закружится голова или станет плохо-плохо, просто садись на пол, хорошо?

Я молча кивнул. Встал посередине комнаты, Алла начала бить в бубен. Она двигалась вокруг меня по часовой стрелке, по ходу Солнца. Бубен то звучал у ног, то над головой.

Я ощутил, как тело начало вздрагивать в такт ударам бубна. И осознал себя одновременно себя стоящим посреди комнаты и посреди огромного бескрайнего поля цветов.

И Я побежал припрыжку по этому полю. Я подпрыгивал все выше и выше, меня наполняли радость и ликование. И одновременно я стоял посреди комнаты, подрагивая в такт ударам бубна. Это было странное, необыкновенно сильное и необыкновенно волнующее ощущение. Я взмывал в небо с каждым прыжком все выше и выше.

Но каким-то образом даже не приминая цветы, как будто я отталкивался не от Земли а от какой-то невидимой опоры над цветами. И вот последний толчок в небо — и, прогнувшись в спине, взлетаю верх.

Я лечу над полем с цветами, оно заканчивается и я уже над водой. В воде плещутся касатки. Выныривают из воды, и машут мне хвостами.

Я смеюсь, пролетая над ними, Машу им рукой, они это видят и ещё веселее выныривают, и машут хвостами. Я перелетаю водную преграду и приземляюсь, на покрытую низенькой мягкой и упругой травой, равнину. И вновь длинными прыжками в несколько десятков метров мчусь над ней, смеясь от радости.

А в следующий момент мир вокруг расплылся, а когда сконцентрировался вновь, я увидел себя в огромном чуме, только с членом размером в метр и толщиной в ногу.

Две смеющихся раскосых девушки маленького роста держали его с двух сторон и смеялись. Я подумал, почему-то о том, как Я теперь буду ходить с таким "инструментом". Почему-то я подумал об этом не с ужасом, а со смехом. А девушки, смеясь, держали его с двух сторон на руках и хихикали.

Бубен за моей головой ударил последний раз, видения рассеялись, Я провёл ладонями по лицу, открыл глаза.

Алла сидела в кресле напротив меня метрах в пяти. Кто же тогда бил в бубен позади меня?

Я подошел к столу и сел сбоку от Аллы. В глазах её мерцали отблески огня камина. Я повернул голову.

Огня в камине не было — тлели угли. Но отблески огня ещё светились в глазах Аллы.

— Как себя чувствуешь? Голова не кружится?

— Нет, все отлично. Очень радостные видения.

И я рассказал Алле о своих видениях. Алла одобрительно улыбалась и кивала моему рассказу.

— Отлично! Ты очень сильный. Все еще лучше, чем я думала. Ну, что поедем?

— Да, поехали.

Мы сели в машину, Я завел двигатель и спросил:

— А почему ты не практикуешь активно? Ты же реально творишь чудеса. Ты же и лечить можешь и управлять поведением, сто процентов.

— Не хочу, Вадим. Кому надо, тот знает и найдет. Я, если работаю, то только для своих и только по рекомендации.

— А я для тебя свой или рекомендованный?

— Свой, конечно свой!

Мы ехали молча. Почему-то обратный путь оказался гораздо быстрее.

— Запомни, Вадим, — сказала Алла, — ты только наполовину человек. А наполовину Дух Иного Мира. Никто не сможет тебя убить или причинить тебе сколько-нибудь серьезное зло. Твои Духи сильны. И они всегда возле тебя. Тебя как будто обмазали глиной, глина высохла и окаменела. Я заставила тебя шевелиться, глина потрескалась и стала осыпаться. Но это только начало. Увидимся через неделю.

Мы обнялись на прощанье, и я поехал домой.

Один из самых удивительных дней моей жизни подошел к концу…

Глава двадцать четвертая

Я становлюсь собой

Через 13 дней я получил сообщение от Аллы:

"Как у тебя с завтрашним днем? Готов продолжить? "

Я немедленно напечатал:

"Да, конечно, во сколько и где быть? "

"10.30 на Нарвской. Поедем за город. Бубен свой возьми."

"Буду. До завтра! "

Когда в 10.30 я подъехал к Нарвской, Алла была уже там.

— Вадим, поедем на моей машине, — сказала она.

Я запарковал свой Джиммик и пересел в мерседес Аллы.

Мы заехали в пару мест за разными вещами, потом в булочную, откуда Алла принесла чёрный ржаной хлеб с орехами и сухофруктами.

И вот мы едем уже знакомым мне маршрутом, только за рулем Алла. Та же дорога, тот же дом, то же приветствие Маленькому Народцу. Только теперь я пришёл со своим Бубном. Разжег камин. Алла поставила оба своих Ярара возле камина. Мой бубен рядом и чуть в стороне.

— Можно? — спросила Алла, указав на мой Бубен.

— Тебе — можно, — говорю.

Алла аккуратно провела рукой по Бубну.

— Оленья кожа, — сказала