Леди и авантюрист - Лиз Карлайл

– И не говорите, мистер де Роуэн! – Айрин Элден с несчастным видом воздела руки. – Сезон в самом разгаре, рук не хватает!

Дав последние указания девочке в витрине, она, шурша платьем, торопливо прошествовала в лавку.

Ее сестра, похоже, вовсе не горела желанием отправиться следом за ней. Де Роуэн прекрасно знал, что для Люси он стал героем-победителем. Четыре месяца назад ему удалось уберечь симпатичную вдову от ограбления, когда та несла из лавки домой недельную выручку. С тех пор она не упускала малейшей возможности пофлиртовать с ним. Он несколько раз приглашал ее на прогулку, и два раза они даже целовались. Поцелуи она щедро и самозабвенно возвращала, позволяя его рукам путешествовать там, где им хотелось.

– Макс, мы с Айрин собираемся завтра вечером в театр, – промурлыкала она. – Ну хотя бы один разочек сходите с нами! Ну, пожалуйста! Мы пойдем на «Как вам это понравится».

Последние слова она произнесла слегка двусмысленным тоном. Де Роуэн невольно проследил взглядом, как Люси машинально провела кончиком розового язычка по своим соблазнительно пухленьким губам. Не нужно иметь семи пядей во лбу, чтобы догадаться, как нравится Люси то, к чему она призывала. Порой он даже впадал в легкое искушение на деле узнать об этом.

– Люси, приношу свои извинения, но завтрашний вечер у меня занят деловой встречей, – с легким сочувствием в голосе ответил де Роуэн.

Молодая женщина обиженно надула губки, отчего их еще сильнее захотелось поцеловать.

– Ну что тут скажешь, Макс? Вы щегольской красавец мужчина, – горько вздохнула Люси. – Вот только у меня нет терпения Иова. Мистер Кент на прошлой неделе уже дважды просил с ним отужинать – весьма обходительный джентльмен, между прочим, – так что, если он попросит еще раз, я соглашусь. Придется согласиться.

Она нисколько ему не угрожала, просто ставила в известность. Макс заставил себя беспечно ухмыльнуться.

– Ну что ж, тогда он самый удачливый мужчина из всех, – ответил он.

Нахлобучив шляпу на голову и легонько ущипнув Люси за подбородок, он заспешил дальше, чтобы не дать себе времени еще разок поразмышлять о том, от чего он сейчас отказался.

За прожитые годы де Роуэн убедился, что для молодого человека первое любовное увлечение оставляет после себя одну только душевную боль и опустошение. Впрочем, для него самого первая любовь стала весьма поучительным уроком. В отличие от Люси та, которая стала его первой влюбленностью, оказалась эфемерной, неискренней и до умопомрачения красивой особой. Однако Пенелопа блистала внешней красотой и не затрагивала сердца. Все же де Роуэн не мог забыть тот миг, когда он ее впервые увидел. В конечном счете, все дело заключалось в послушной почтительности, которая в то время значила для него все. Де Роуэн презрительно фыркнул и торопливо повернул на следующую улицу как раз тогда, когда на церкви Святого Георга зазвонили колокола, заполняя своим гулом Риджент-стрит. По привычке он поднес к глазам часы. В такое время здесь могла происходить только свадьба. Он горько усмехнулся и снова подумал о Пенелопе, которая в этой самой церкви обвенчалась так много лет назад. О той свадьбе еще долго судачили в высшем свете.

Прошло чуть больше года, и главный судья уголовного полицейского суда, что на Боу-стрит, направил де Роуэна в ее вызывающе богатый кирпичный особняк на Гросвенор-стрит. Престарелый муж Пенелопы, всемогущий член совета министров, неистовствовал от неописуемого возмущения. Бесценные драгоценности его дражайшей половины самым наглым образом украдены, и дело он мог доверить только человеку с Боу-стрит. Макс, ставший самым молодым капитаном в подразделении по борьбе с контрабандистами, имел репутацию беспощадного, непреклонного и безупречно честного человека. Выделялся он еще своей изысканной щеголеватостью, что частенько служило поводом для добродушных насмешек. Кроме того, он славился своим упорством и готовностью подниматься на самые высоты и спускаться на самый низ общественной лестницы, ради того чтобы отыскать негодяя, совершившего преступление. И речь шла не о каких-то там простых карманных воришках, проститутках и жуликах, а о сводниках Ист-Энда, которые затягивали свои жертвы в самое натуральное рабство, и о джентльменах из Уэст-Энда, которые финансировали их отвратительные делишки ради солидных барышей.

Де Роуэн верил, что его отец гордился бы делами своего сына. На Боу-стрит его сочли идеальным кандидатом на ведение дела о краже драгоценностей. Поручением вести дело об ограблении де Роуэн был несказанно польщен и верхом деловито направился к Гросвенор-стрит этаким странствующим рыцарем, дабы небрежно положить свое сердце к ногам холодной и пронырливой стервы. Преступление для расследования оказалось несложным, а решение загадки очевидным. Все сразу и узнается, стоит ему только заглянуть чуть дальше показной красоты Пенелопы. Если ему, конечно, удалось бы отставить в сторону свою увлеченность ею. И если бы он сумел миновать ее постель. В отличие от всех остальных она не пыталась ни лезть к нему, ни требовать его любви. Напротив, Пенелопа соблазняла намного коварнее и ждала от своей игры гораздо больше, чем просто сладострастного удовольствия.

На протяжении нескольких недель он жадно ловил каждое ее всхлипывание и очень скоро вообразил себе, что влюбился в нее без памяти. Несчастная Пенелопа угодила в ловушку брака без любви, принесенная своей семьей в жертву ради денег. Мужа своего она представляла мерзким ревнивым старцем, который не давал ей и шагу ступить и обращался с ней как с последней служанкой. Она не уставала повторять, что Макса ей послали небеса, дабы утешать ее обездоленное сердце. Де Роуэн и старался изо всех сил исполнять роль утешителя, помимо своей воли раз за разом отвергая малейшие свидетельства, указующие на отвратительную правду. Медленно, но верно уголовное дело все сильнее буксовало, добавляя головной боли на Боу-стрит. Муж Пенелопы все громогласнее выражал недовольство. Вполне могло статься, что он начал уже подозревать и собственную жену. Макса тихо и незаметно отстранили от расследования, и дело стал вести более опытный следователь.

Пенелопа оказалась намного вероломнее, чем можно было себе представить, и преступления, которые она совершила, оказались намного тяжелее, чем кража драгоценностей у самой себя. Макс не мог поверить. Он даже дошел до того, что вернулся на Гросвенор-стрит, где ему пришлось вынести ее унизительные насмешки. В конце концов, член совета министров оказался перед лицом принятия весьма затруднительного решения. Его прелестная Пенелопа со дня на день могла угодить в исправительную тюрьму либо отправиться в далекое путешествие на Гебридские острова и остаться там до конца своих дней в одном из его поместий. Власть и положение в обществе такой выбор ему предоставляли. У Макса же выбора не было никакого. Всю глубину своего провала ему так никогда и не удалось до конца постичь, однако на протяжении многих месяцев за ним тянулся хвост туманных подозрений.

Когда ему предложили должность в речной полиции Уоппинга, он сразу же согласился, благодаря судьбу за возможность скрыться с поля брани и избежать нелицеприятных эпитетов в свой адрес. Законченный болван. Развратный прелюбодей. Неудачник. Так что, поджав хвост, он ударился в бега. Но с какой стати ему сейчас пришли в голову прошлые неудачи? Им уже исполнилась дюжина лет. За тот грех, как и за все остальные, он расплатился, вновь и вновь проверяя себя делом. Однако страх повторения оставался при нем, а жажда успеха так и осталась неутоленной. О нем говорили, что он не боится никого и ничего. Это было неправдой. Он приходил в ужас от одной только мысли о неудаче.