Перекресток прошлого: Холод войны - Даниил Витальевич Протасов

Иван был одним из самых физически сильных моих людей, но также одним из самых проблемных. Он считался здесь негласным авторитетом и пользовался определенной популярностью, и из-за этого он испытывал ко мне внутреннюю неприязнь. Так как втайне хотел стать лидером, но прекрасно понимал, что в открытую ему меня не одолеть.

Он снял со спины свою винтовку Мосина с оснащенным прицелом, и стал целиться в незнакомца. Едва это заметив, я сразу бросился на него и, схватившись за ствол, опустил руку на карабин.

– Разве я отдавал приказ, стрелять? – строго спросил я, но в ответ он лишь оттолкнул мою руку.

– Отвали от меня, ты нам больше не указчик! – дерзко сказал тот, грубо оттолкнув мою руку.

И за его спиной тут же раздался одобрительный гул толпы, стоящий за ним. После этого, он вновь взял незнакомца в прицел, и на миг я увидел сильное удивление в его глазах, когда он взглянул в прицел. Он явно хотел что-то сказать, но не успел, так я вытащил меч и перерубил ствол винтовки прямо у него в руках.

– Я сказал стрелять, указа не было! – сказал я, вызвав всеобщее негодование у большинства.

– Ах ты, урод, ты что сделал?! – возмутился Иван, с возмущением разглядывая свою поломанную винтовку. Тогда он отбросил ее в сторону и под радостные возгласы толпы пошел на меня с кулаками – Да это же моя именная винтовка, мне её мой отец подарил!

Но пыл мигом угас, когда я приставил лезвие меча к его горлу.

– А нечего размахивать именным оружием, если у тебя на то не было приказа. Или твой отец тебе этого не объяснял? – ответил я.

– Думаешь ты такой сильный? Да?! Думаешь, я тебя боюсь?! – говорил он, гневно скрипя зубами, видимо поддержка толпы придавала ему сил – Только мы знаем, что без своего меча ты никто, и ничего не значишь. Ты отнял у нас мужика, который реально что-то знал и умел, а теперь уничтожил, все ради чего мы работали, можешь поубивать нас всех, если хочешь, но ты нам больше не нужен, и мы на тебя больше работать не хотим, понял?

За ним снова стали раздаваться одобрительные выкрики.

– Да, да, да!

– Правильно так его!

– Всех нас, он не одолеет!

Эти крики ясно давали мне понять, общее отношение моих людей ко мне, и оно было явно не положительное.

– Что же, значит, так вы говорите – спокойно произнес я, убирая меч от его горла.

Но не успел я более ничего сказать, как нас прервали крик Бурмистрова.

– Эй, смотрите, да это же Мефодий! – закричал он, показывая пальцем на незнакомца, что за то время пока мы спорили, смог подойти к нам достаточно близко, чтобы оказаться в зоне видимости.

Мефодий, был крайне изможден, его одежда была вся в крови, грязи и снегу, на его плече зияла пулевая рана, а лицо было покрыто ранами и синяками. Плетясь из последних сил ему почти удалось достигнуть нашего лагеря, но едва взобравшись на склон, силы оставили его и он безвольно упал на землю.

Это вызвало у всех настолько сильное удивление, что заставило на время позабыть о наших распрях.

В тоже мгновение, я помчался вниз по сугробистому склону, туда где упал Мефодий. Он лежал без движения, лицо его было бледное и холодное словно лед.

Он взглянул на меня измождённым взглядом:

– Исход, я уж не думал, что…дойду до вас – говорил он медленным, монотонным голосом: – Дойдя до особняка, я увидел, что он сгорел, и как вы и сказали, отправился в лес. Сначала я боялся, что не смогу вас найти в целом лесу, но заметив, сколько следов, оставила за собой ваша ватага, мне оставалось только идти по ним.

– Мефодий, что произошло?! – обеспокоенно спросил я, упав на колени рядом с ним и приподняв его изможденное тело, после чего крикнул остальным – Кто-нибудь несите сюда аптечку!

Все тут же разбежались по лагерю в поисках аптечки, а я сидел и держал ослабшего Мефодия.

– Они убили Кирилла! – с трудом выговорил он – Они убили его!

– Кто убил? О чем ты говоришь?

– Их было трое, они и та… девчонка. Они ждали нас, там,… на складе – бессвязно бормотал он.

Я совершенно ничего не понимал, из того что он говорил:

– Кто они? Что они там делали? – продолжал спрашивать я.

– Они тоже искали ключ… но его там не было… он в другом месте.

– В каком месте? – с нетерпением выпрашивал я.

– Главный… штаб… армий Тихийска – с надрывом выговорил Мефодий – Двадцать четвертый контейнер, они увезли его туда.

– Вот же проклятье, опять мимо! – выругался я – Да когда же это закончиться!

– Я нашел! – выкрикнул Королев, выскочив из своей палатки, и тут же побежал к нам.

Он держал в руках зеленую коробочку с белым крестом. Но к тому времени, когда он пришел, уже было слишком поздно. Бездыханное тело Мефодия беспомощно повисло у меня на руках.

– Теперь смерть стала для тебя достаточно близка, чтобы можно было не страшиться жизни – с горечью произнес я, медленно положив его тело на землю – Прощай, мой друг.

– Какая трагичная история – сочувственно произнес Мийлтерн.

– И весьма интересная, было любопытно узнать поподробнее о жизни этих людей – сказал Лейстерен.

– Я один, не понимаю, зачем мы все это выслушиваем? – возмущенно спросил Горнах.

– Но мне хотелось задать один вопрос вам, Исход.

Исход устало посмотрел, на Лейстерена. Он до сих пор с печалью вспоминал этот момент своей жизни, и ему совершенно не хотелось говорить о нем. Но он прекрасно понимал, что эта троица его не оставит.

– Я слушаю – сухо произнес он.

– Вы ведь признаете, что поступили крайне опрометчиво, послав двух своих ближайших помощников, на верную гибель? – с интересом спросил он.

– Признаю – также сухо ответил он.

– Сожалеете ли вы об этом?

Исход горько усмехнулся:

– Как вы уже знаете, я в своей жизни совершил много ошибок. И обо всех них я по своей сожалею, но какой смысл говорить об этом сейчас?

– Дело в том, что вы все это время с таким презрением отзывались о людях подобных, этим двоим. Но почему именно смерть конкретно этих людей вызвала у вас такую реакцию?

На мгновение Исход замялся.

– Я…я не понимаю, к чему вы клоните? – грубо ответил он.

– Может вы все же не такой хладнокровный,