Жуков. Маршал на белом коне - Сергей Михеенков

Это было то самое соединение, бывшая 1-я танковая группа, которую чаще называли армейской группой «Клейст» по имени её командующего и с которой Жуков столкнулся под Киевом летом 1941-го. Тогда она кромсала механизированные корпуса, его детище, а теперь он загнал своего заклятого врага в капкан.

Однако удержать зверя в западне Жуков не смог.

Было ясно, что противник вот-вот начнёт прорыв. К сожалению, разведка, остававшаяся почти всю войну нашим слабым местом, неверно определила направление главного прорыва. 1-я танковая армия Катукова ушла на юг. А немцы пошли на прорыв в западном направлении через Богучар. На пути колонн, идущих на прорыв, оказались части 4-й танковой армии генерала Лелюшенко. Произошла жесточайшая схватка. Одни вырывались из смертельного кольца и шли по телам своих товарищей, выполняя приказ Гитлера. Другие не хотели уступать и тоже стояли насмерть. На некоторых участках стороны сблизились настолько, что только рукопашные схватки разрешали дело.

Лелюшенко постоянно информировал Жукова об обстановке. Однажды во время переговоров офицер штаба сообщил, что противник атаковал расположение штаба. Лелюшенко сказал Жукову, что вынужден прервать доклад и взяться за автомат. «Иди, руководи отражением атаки, — ответил ему Жуков, — надеюсь, что в плен не попадёшь. Как только появится возможность, доложишь».

Манштейн в своих мемуарах утверждает, что к 9 апреля 1-я танковая армия вышла из окружения. При этом он ни словом не обмолвился о том, какие потери понесла армия в людях и технике во время своего марша на прорыв.

Жуков же в «Воспоминаниях и размышлениях» пишет: «Сколько гитлеровцев прорвалось из окружения, ни я, ни штаб фронта точно установить так и не смогли. Назывались разные цифры. Видимо, всё же вышли из окружения не десятки танков с десантом, как тогда доносили войска, а значительно больше».

Удар войск Жукова разрезал немецкую группировку, прижал её к Карпатам. Брешь зияла от Тернополя до Черновиц.

Десятого апреля вышел указ о награждении маршала Жукова высшим полководческим орденом «Победа». Орден ему вручили в Москве 31 мая 1944 года, в Кремле. В тот же день орденом «Победа» был награждён и маршал Василевский. Жукову вручили «Победу» за номером 1. Василевскому — за номером 2.

Награждение прошло без каких бы то ни было торжеств. Когда Жуков пришёл к Сталину на совещание, тот спросил, был ли он у Шверника[173]. Жуков ответил, что не был. Сталин сказал: «Надо зайти и получить награду». Жуков вытянулся и поблагодарил Верховного. Сталин на это ничего не ответил, а сразу перешёл к делу: «Ну, с чего начнём?»

За две недели до этого, 15 мая, Верховный сделал кадровую перестановку: на 1-й Украинский назначил Конева, на 2-й Украинский — Малиновского, на 3-й Украинский — Толбухина. Жуков снова нужен был ему как представитель Ставки сразу на нескольких фронтах. Назревала крупномасштабная операция.

Кадровой перестановке предшествовала встреча Жукова и Сталина на совещании в Кремле, где обсуждалась летне-осенняя кампания 1944 года. Жуков прибыл в Москву 22 апреля и до конца месяца работал в Генеральном штабе и в Ставке. «В самолёте на пути в Москву, — вспоминал он, — изучая последние данные с фронтов, я ещё раз пришёл к убеждению в правильности решения Ставки от 12 апреля 1944 года, в котором одной из первоочередных задач на лето этого года ставился разгром группировки немецких войск в Белоруссии. Предварительно нужно было провести ряд крупных ударов на других направлениях, с тем чтобы оттянуть из района Белоруссии максимум стратегических резервов немецких войск».

По прибытии в Москву Жуков зашёл в Генеральный штаб. Обязанности начальника Генштаба в ту пору исполнял генерал А. И. Антонов[174]. По мнению многих его сослуживцев, это был исключительный человек и офицер. «Его отличительными чертами являлись прежде всего высокая эрудиция, общая и особенно военная культура, которые проявлялись в широте и глубине подхода ко всем вопросам работы, в речи, поведении, отношении к людям».

Вместе с Антоновым Жуков работал над планом предстоящего масштабного наступления в Белоруссии. Этому предшествовал коллективный мозговой штурм, организованный Сталиным. Верховный, как вспоминал маршал, обычно готовился к совещаниям такого рода основательно, изучал все данные и держал их в уме. Но всё же давал возможность выступить командующим родами войск. Вот и в тот раз после доклада Антонова он обратился вначале к командующему ВВС маршалу Новикову, а потом к командующему бронетанковыми войсками маршалу Федоренко[175]. Те доложили о готовности авиации и танковых войск.

Затем Сталин взял из коробки две папиросы «Герцеговины флор», разорвал их и «не спеша» набил табаком трубку. Раскурил её. И сказал, указав чубуком на карту Генштаба, по которой докладывал Антонов:

— Ну а теперь послушаем Жукова.

Из «Воспоминаний и размышлений»: «Я, тоже не спеша, развернул свою карту, которая по размерам была, правда, несколько меньше карты Генштаба, но отработана не хуже. Верховный подошёл к моей карте и стал внимательно её рассматривать.