Голоса ночи - Анна Малышева

– Неужели сирота? – съехидничала Мария. – Ты сказал, что ей некуда было идти.

Он махнул сигаретой, пепел упал на ковер, но Борис этого даже не заметил. Мария с тоской взглянула, как крохотный рыжий огонек постепенно гаснет, оставляя на бежевом ворсе коричневое пятно. Слегка запахло паленой шерстью.

– Это только так говорится. Она работала моим личным секретарем, я был моложе, наивней… Она была красивая, можешь мне поверить. Я тоже себя уродом не считал, думал, что женщина может меня полюбить за личные качества, а не за карьеру, машину или деньги. Ошибся!

– И решил мстить?

Эта фраза тоже вырвалась ненароком, как и про сломанный каблук, но Борис обиделся всерьез. Он оглядел женщину так, будто видел ее впервые и не понимал, как она очутилась рядом с ним на диване.

– Я от тебя такой черствости не ожидал, – проговорил он. – Решил, что ты сможешь понять…

– Могу, – Мария все еще была обижена за испорченный ковер. – Просто не понимаю, что ты делаешь из развода трагедию? Не ты первый, не ты последний. И мало ли приезжих женятся и выходят замуж по расчету! Не в этом дело. Если бы она тебя любила, то не бросила бы.

– Мне казалось, что любила. С тех пор мне несколько раз говорили «люблю, ох, ах», но я уже не понимал, правда это или нет.

– Ну, твоя Юля доказала, что это была правда.

Борис встал, поправил рубашку за поясом, снял со спинки стула легкий бежевый пиджак. Женщина вскочила. Она понимала, что перегнула палку, дала волю языку, и теперь не знала, как это исправить.

– Постой, я сделаю еще кофе, – проговорила она, следуя за ним по пятам. – Извини, если была неправа…

Обернувшись на пороге, Борис ответил, что она была права, а он в очередной раз повел себя как полный идиот. Это пусть она его извинит. И вышел, аккуратно прикрыв за собой дверь.

Мария бросилась к окну, выходившему во двор, и проследила за тем, как он сел в машину и уехал. Потом задернула занавеску, открыла створку, потушила свет, чтобы не налетела армия комаров. На душе было тяжело, как будто она в самом деле кого-то незаслуженно обидела.

«Но что я такого сказала? – оправдывалась она перед собой. – Стоит коснуться этой покойницы, как он начинает сходить с ума. А ведь не врет, в самом деле переживает. Значит, есть сердце, значит, что-то чувствует… Если разобраться, то это ужасно. Знать, что ни в чем не виноват, и все-таки…»

Спать она легла поздно и перед сном еще раз выругала себя за глупость. Даже всплакнула немного, подумав, что после такого вечера он точно больше не появится. Не позвонит. Позвонить самой? Когда? О следующей встрече не было сказано ни слова. Конец всему.

* * *

Настя позвонила Антону в субботу вечером, как и договорились. Весь день она сидела дома и ждала звонка от Марии, который мог что-то прояснить. Одно слово «успехи» ее не только не устраивало, но даже тревожило. Что под этим понимать? Что Мария решила напиться до чертиков, возможно, уже это и сделала? У девушки появилось чувство вины, что из-за ее просьбы одинокая и не слишком счастливая женщина должна терять человеческий облик. Скорее всего совершенно напрасно…

Но Мария не звонила, явиться к ней домой казалось неловким, остался только Антон. Антон и те надежды, которые на него возлагала Настя.

– Сперва мы потренируемся на тебе, родимый, – сказала она Котику, который щипал во дворе какую-то травку и при этом потешно чихал. – Посмотрим, можно ли доверить задание бойцу.

Пес поднял голову и внимательно посмотрел на Настю. Та кивнула:

– Дело касается тебя. Знаешь, мне не дает покоя твой хозяин. Если он написал свои координаты на ошейнике, значит, любил тебя и боялся, что ты пропадешь. Иначе бы не стал затрудняться. А ты пропал, и он тоже. Как все это понимать? Как вы друг друга потеряли?

Пес снова принялся за траву, потом углядел в песочнице забытый кем-то мячик, бросился за ним и немедленно прокусил. Так, с прокушенным мячиком в пасти, он бегал по двору, описывая круги вокруг новой хозяйки, а та размышляла.

– Перво-наперво надо туда поехать. По телефону не разговоришь человека, а вот при встрече можно. Если она, эта хозяйка, так ничего и не скажет, поспрашиваем соседей. Они должны хоть что-то знать. Во всяком случае запомнили бы собаку. Но одна я туда не поеду. Хватит с меня чужих квартир! Два раза сошло, на третий может не повезти. Мне нужен охранник. Ладно, Котик, домой!

Пес выплюнул обслюнявленный кусок резины и бодро потрусил впереди хозяйки. Он уже отлично знал и подъезд, и этаж, и квартиру, и, когда Настя поднялась на площадку, ждал ее на коврике у двери, радостно потряхивая ушами. И девушка в очередной раз удивилась тому, как такая смышленая собака вообще могла потеряться.

Антон явился в назначенное время, воскресным утром. Настя велела ему дожидаться во дворе, в таком месте, где его не было бы видно из окна. Нацепив на ошейник недавно приобретенный поводок, она сказала домашним, что решила погулять подольше, возможно, завернет в ближайший парк. Пусть скоро не ждут.

– Что за тайны? – спросил ее парень, дожидавшийся возле детской площадки.

– Увидишь. Нужно кое-куда съездить.

– Да я тебе зачем?

И когда Настя призналась, что ищет хозяина собаки, тот покачал головой, хотел было что-то сказать, но промолчал. Настя догадывалась, что он рассчитывал на что-то иное. Тайное свидание – и чего ради? Однако парень безропотно последовал за нею и всю дорогу развлекал девушку шутками, а в метро даже держал собаку на руках, чтобы ей не отдавили лапы.

Они довольно легко нашли дом, беспрепятственно вошли в подъезд: в отличие от многих московских домов, домофона не было. Настя всерьез начинала робеть. У той женщины по телефону был такой неприязненный голос… Впрочем, она пока и не собиралась идти к ней. Она решила сперва поговорить с соседями. Собака бросается в глаза, ее запоминают лучше, чем людей.

Настя сознательно выбрала воскресный день, рассчитывая, что все будут дома. Или почти все… Она взглянула на дверь той квартиры, где, судя по всему, прежде проживал пес. Эта дверь резко отличалась от остальных трех на площадке: стальная, обитая новеньким дермантином, с тремя замками. Остальные стояли здесь с тех пор, как построили дом, и выглядели куда как не презентабельно. Да и сам подъезд хрущевской пятиэтажки производил удручающее впечатление – грязный, облупленный, запущенный. Антон дипломатично молчал, зато Котик, увидев, куда его принесли, сильно оживился. Он буквально вжался носом в щель между дверью и косяком, безошибочно, будто мог прочитать номер и сверить его с тем, что был написан на его ошейнике. Потом сел и с очень довольным видом посмотрел на Настю.

– Ты тут жил? – шепотом спросила она. – Точно?

И нажала на зконок ближайшей квартиры. Женский голос спросил, кто пришел, Настя сбивчиво объяснила, что ищет жильцов, которые были в соседней квартире два года назад. Она привела их собаку.