Кровная связь - Грег Айлс

Как предписывают обычаи штата Миссисипи, директор похоронного бюро присутствует в таких случаях во время эксгумации в качестве свидетеля. Добродушный и румяный, семидесятилетний мистер МакДонахью монополизирует рынок похоронных услуг для белых в Натчесе в течение вот уже пятидесяти лет. Он стоит в тени в рубашке с короткими рукавами, а его черный пиджак аккуратно сложен и покоится рядом на кирпичной стене. Он весьма неодобрительно отнесся к моему намерению «взглянуть на останки», как он выразился. Я попыталась умерить беспокойство мистера МакДонахью, заявив ему, что имею богатый опыт обращения с трупами и вскрытиями, но он лишь вздохнул и заметил: «Каким бы опытом вы ни обладали, совсем другое дело, когда приходится вскрывать могилу своих родственников».

Через несколько минут я узнаю, прав ли он в своих рассуждениях.

Более всего сейчас меня заботит состояние, в котором находится тело моего отца. Нынче утром мистер МакДонахью просмотрел свои записи и установил, что гроб с телом папы не был помещен в склеп, что упрощает процедуру эксгумации, но при этом возрастает вероятность того, что в гроб попадет вода. Мой дед, который занимался организацией похорон, совершенно очевидно, один из немногих, кому известно происхождение обычая сооружать склепы в Америке. В прошлом веке, для того чтобы поступить в медицинскую школу, от абитуриентов требовалось предоставить один труп. Это привело к распространению краж на кладбищах. В результате появился обычай хоронить умерших в склепах, чтобы воспрепятствовать последующему похищению тел, поскольку для того, чтобы поднять крышку склепа, требовались усилия двух или даже трех сильных мужчин. Большинство людей сегодня покупают склепы, убежденные, что эта мера предотвратит попадание воды в последнее прибежище их родных и близких, и отчасти это правда. Но вечность – это очень долго. Вода прорезала Большой Каньон и при наличии достаточного времени способна разрушить все, сделанное человеческими руками. Дедушка не видел смысла платить приличные деньги за профилактические меры, которые все равно окажутся временными.

Однако он не поскупился и купил лучший из имеющихся в наличии бронзовых гробов, вероятно, для того, чтобы произвести впечатление на друзей и умилостивить мою пребывающую в расстроенных чувствах мать. Эта модель снабжена специальным уплотнителем из ненаполненной резиновой смеси, которая позволяет газам, образующимся в результате разложения, выходить наружу, но не пропускает внутрь влагу. Поэтому существует большая вероятность того, что мне, когда будет открыта крышка гроба, не придется лицезреть слишком уж ужасное зрелище.

Я провела все утро, наблюдая, как медленно растет куча земли рядом с могилой, на которую за эти годы я старалась приходить так часто, как только могла. Все не так грязно и неряшливо, как можно было бы полагать. Могилы больше не копают глубиной в шесть футов. По закону теперь достаточно наличия двадцати четырех дюймов грунта поверх крышки гроба, что достаточно для того, чтобы бродячие собаки не разрыли могилу после ухода скорбящих родственников и друзей.

Один из могильщиков, стоящих в яме, кричит, чтобы ему подали какую-то штуковину под названием «воронья лапа». Мужчина в красной бандане приносит ему пятифутовый штырь с плоской пяткой. Я подхожу поближе к краю могилы и вижу, как первый могильщик подводит пятку штыря под край гроба с телом отца.

– Нам нужно нарушить вакуум, понимаете? – обращается ко мне мистер МакДонахью, который сейчас стоит рядом со мной. – Гроб лежит здесь уже много лет и буквально врос в землю. Но стоит только нарушить эту спайку, и его можно вытащить достаточно легко.

Гроб освобождается из плена с отвратительным чавкающим звуком, как будто вы открываете посуду марки «Тапперуэар», в которой хранились испорченные продукты. Могильщики спрыгивают в яму и заводят прочные лямки под оба конца гроба, а потом устанавливают блок и тали. Соединенными усилиями человека и машины длинный бронзовый гроб вскоре опускается на траву рядом с могилой. Хотя и покрытый коричневой землей и грязью, он по-прежнему отливает тусклым сиянием, подобно сокровищу, извлеченному из гробницы фараона в Египте.

Мистер МакДонахью подает знак машинисту экскаватора как можно ближе подъехать к стене, огораживающей участок. Когда машинист заводит дизельный двигатель своей машины, я прошу мистера МакДонахью остановить его.

– Что-нибудь не так, мисс Ферри?

– Я хочу открыть гроб.

Мистер Донахью явно удивлен моей просьбой.

– Прямо здесь, на солнце?

– Это стандартная процедура при проведении эксгумации для получения образцов ДНК.

Директор похоронного бюро, несомненно, располагает обширной практикой в сохранении на лице невозмутимого выражения, но моя агрессивность в обращении с мертвыми ему явно не по вкусу.

– Знаете, я еще никогда не делал ничего подобного, – наконец изрекает он.

– Тем не менее.

Он пожимает плечами, показывая, что сдается.

– Тело принадлежит семье. Вы можете делать все, что хотите. Я открою крышку для вас.

– Благодарю вас.

Он извлекает из кармана шестиугольный ключ, наклоняется над изножьем гроба и начинает отворачивать утопленную заподлицо гайку. Возвращается звук открываемой посуды «Тапперуэар», на этот раз усиленный десятикратно – это изнутри под давлением медленно стравливается воздух, несущий с собой химический запах бальзамирующей жидкости.

Я пыталась подготовиться к предстоящей процедуре, рассматривая старые фотографии, на которых был снят отец. Но мертвые не похожи на наши воспоминания о них. После смерти тело изменяется очень быстро, главным образом благодаря потере жидкости. Даже если оно сохранилось хорошо, то человек, которого я увижу, как только откинется крышка гроба, может показаться мне чужим. Он будет одет в костюм, и одно только это сделает его незнакомцем в моих глазах. Я никогда не видела своего отца в костюме. Никогда не видела его одетым во что-то другое, кроме выцветших джинсов «Ливайс» и футболки. Я думала, что и похоронить его должны в таком наряде, но за день до похорон тетя Энн появилась с дорогим черным костюмом, который, как я подозреваю, принадлежал одному из ее бывших мужей.

Мистер МакДонахью выпрямляется над гробом и смотрит на меня с непонятным выражением, похожим на вызов.

– Вы хотите, чтобы я открыл крышку сейчас?

– Будьте так любезны.

Он поворачивается и поднимает верхнюю часть крышки гроба до упора, насколько позволяют петли, после чего отходит в сторону, даже не взглянув внутрь. Могильщики тоже стараются держаться подальше, хотя я не знаю, что пугает их сильнее – вид или запах. Это может быть и уважение, но я сомневаюсь в этом. Если бы не мое присутствие, они шумели бы и чувствовали себя вольготно, подобно мужчинам на любой работе. Мне столько раз приходилось видеть это своими глазами, что я уже привыкла.

Откинутая крышка загораживает мне гроб. Мне придется обойти его кругом, чтобы иметь возможность заглянуть внутрь. Ладони у меня вспотели. В отличие от общепринятого мнения, бальзамирование имеет целью сохранить тело только для прощания в похоронном бюро и никак не дольше. Если бальзамировщик плохо знает свое дело, то очень скоро труп может стать похожим на зомби из фильма ужасов, превратившись в вурдалака, плавающего в собственной гнилостной жиже. И даже если бальзамировщик справляется с работой на «отлично», в теле все равно могут сохраниться анаэробные бактерии, которым достаточно малейших следов влаги, чтобы началось разложение.