По собственному желанию - Борис Егорович Бондаренко

дня успел все сделать, что на неделю было намечено. Каким образом? Это ты, я думаю, сам увидишь, когда начнешь с ним работать. Заранее предупреждаю — нелегко тебе с ним придется. Дебатов на полдня и всяких расширенных совещаний, к которым ты привык, он устраивать не будет. И расплывчатые формулировки вроде «обратить внимание», «усилить работу» и прочее в том же духе он вряд ли потерпит… Ну, это потом. Так вот, о Швейцарии. Я его не больше часа в день видел, утром и вечером. Он везде успел побывать, в том числе и в той самой фирме, с которой рекомендует сейчас заключить контракт. Когда я спросил его, чем он там занимается, Русаков — святая простота! — ответил, что у них уйма интересного. Например, оборудование для автоматических линий… — Патриарх сделал паузу. Агуреев молчал. — Для него, естественно, важна прежде всего сама электроника, но чтобы как следует понять, как она работает, ему пришлось ознакомиться и с технологией прокатки. Вот и весь секрет его «всезнайства». Просто, как дважды два. И в Голландии он, кстати, тоже был, и там его знают и, между прочим, разговаривают с ним несколько иначе, чем с нашими официальными представителями. Для них Русаков прежде всего специалист экстра-класса, способный в полной мере оценить их достижения. А это, знаешь ли, тоже важно. Им далеко не безразлично, какого мнения Русаков об их работе. А ты даже не счел нужным пригласить его в качестве эксперта…

— Ну, откуда же я знал, что он такой… универсал, — натянуто улыбнулся Агуреев.

— А надо бы знать. Ты же все-таки не раз с ним и на коллегии встречался да и работы наверняка читал… Или не читал?

— Ну, почему, читал, конечно, — поспешно ответил Агуреев.

— Выходит, плохо читал, если не понял, что он за специалист.

— Послушать вас, так лучше его и нету никого, — с сарказмом сказал Агуреев.

— А что, вполне возможно, — легко согласился Патриарх. — В каких-то узких областях, наверно, есть специалисты и помощнее, но по широте, так сказать, электронного кругозора, по чутью, по умению предвидеть завтрашний день вычислительной техники — тут ему действительно равных не вижу. Иначе стал бы я назначать его генеральным, а? — Патриарх прищурился. — Думаешь, преувеличиваю? Не-ет! Я ведь с ним уже лет десять дело имею. Тоже сначала осторожненько слушал: уж больно уверенно судит, молодо-зелено… А представь себе, за эти десять лет не припомню случая, чтобы он ошибся. Ни одного! Говорит это о чем-нибудь?

— Говорит, — согласился Агуреев. — А вы не думаете, что именно потому, что Русаков такой хороший специалист, он может оказаться довольно посредственным руководителем?

— О, — улыбнулся Патриарх, — я давно ждал, когда ты заговоришь об этом… Не оригинально, однако. Между прочим, он и сам мне об этом говорил. И — опять же между прочим — он в это генеральское кресло отнюдь не рвался, мне его уговаривать пришлось… А что ты понимаешь под руководством? Приказы отдавать, разносы устраивать, кричать «давай-давай»?

— Ну зачем вы так, Николай Аристархович…

— Опять обиделся? Не надо, Сергей Васильевич. Уж я-то твои методы знаю. Мы с тобой одного поля ягода, только я по мере сил стараюсь все-таки шагать в ногу со временем, а ты, похоже, считаешь, что вполне годишься для всех времен. Ты под руководством понимаешь ту стандартную рутину, без которой вроде бы и не обойтись. Конечно, в этом Русаков не специалист, но он этим и не будет заниматься.

— А кто же тогда?

— Ты в первую очередь. Первый заместитель генерального директора. Подыщем толкового, тактичного парторга — вот и повезете весь этот административно-хозяйственный и идейно-политический воз, будете крепить дисциплину и повышать производительность труда. А Русаков будет заниматься своим прямым делом — двигать науку.

— Вот и двигал бы на своем месте — замом по науке, — безнадежно сказал Агуреев.

— Э, нет, друг милый, — решительно отверг Патриарх, — такой номер не пройдет. Это ты сейчас готов наобещать златые горы: мол, пусть Русаков сидит со своей наукой, я в его дела и вмешиваться не собираюсь, моя задача — управление, кадры, финансы, представительство. И наобещаешь от чистого сердца, не сомневаюсь. Но не дай бог, назначь я тебя генеральным, да ты же по меньшей мере трижды в неделю будешь напоминать Русакову, кто в объединении генеральный, а кто всего-навсего зам, хотя и по науке. Для тебя ведь генеральские полномочия некая великая самоценность, а отнюдь не инструмент для работы. Очень уж нравится тебе власть сама по себе, Сергей Васильевич, вот в чем дело. И всегда нравилась, всегда тебе хотелось иметь этой власти как можно больше. Ты ведь, если вообразишь, что кто-то намерен покуситься хоть на малую толику твоей власти, этого человека живьем готов съесть!

— Лихо вы, Николай Аристархович! — изумился Агуреев. — Если я действительно такой, что же вы меня столько лет к этой власти допускали?

— Ну, может, и не совсем такой, — добродушно согласился Патриарх, — может, поднаврал чуток, чтобы главное в тебе высветить, но суть-то твоя все-таки в этом, Сергей Васильевич! А что столько лет тебя к власти допускал, так ведь не к очень уж и большой, всегда над тобой кто-то был, кто не давал твоим аппетитам разгореться. И почему же не допускать? Если держать тебя в узде, ты очень хорошо можешь работать. Вот и работай дальше. Уж кто-кто, а Русаков ущемлять тебя не будет, ему эта власть сама по себе, в отличие от тебя, и на дух не нужна.

— Будто бы? — усомнился Агуреев.

— Да уж поверь мне… Не веришь, что такие люди в природе имеются? — хехекнул Патриарх. — А у таких, как он, вместо этих генеральских игрушек есть стремление к куда более могущественной власти — над природой, стихией, над разумом, в конечном счете над всей вселенной. Они на такую мелочь, как власть над людишками, не размениваются. Но! — Патриарх поднял вверх указательный палец. — Не дай бог тебе выйти из границ дозволенного! Тут уж Русаков тебя не помилует. Если что касается истины, интересов дела, тут ему ни чины, ни звания не преграда. Он, представь, и мне не раз выдавал, если считал, что я что-то не так делаю.

— И вы слушали? — улыбнулся Агуреев.

— Слушал, — кивнул Патриарх. — Для меня ведь, знаешь ли, интересы дела тоже прежде всего… почему-то, — Патриарх усмехнулся. — Тут я любого готов выслушать, даже если по форме это и не очень устраивает меня… Так что из предлагаемого тобой альянса наверняка ничего не получилось бы. У Русакова своих чисто научных забот на многие годы сверх головы обеспечено, а ему еще пришлось бы и с твоим генеральским самолюбием бороться, считаться