Утраченное Просвещение. Золотой век Центральной Азии от арабского завоевания до времен Тамерлана - Стивен Фредерик Старр

Бируни тоже заслуживает славы первооткрывателя. Аналитический процесс, с помощью которого он пришел к своим заключениям, также, если не больше, заслуживает уважения, как и открытие скандинавов. Его инструментами были не деревянные лодки с парусом и крепкими гребцами, а искусное сочетание наблюдений, скрупулезно собранных количественных данных и логики. В течение последующих 500 лет никто в Европе или Азии не применял так часто аналитические инструменты к исследованию Земли.

Бируни начал со сбора всех существующих сведений по этой теме. Это были работы древних греков и индусов, средневековые работы арабов и выходцев из Центральной Азии. Более того, Бируни разработал абсолютно новые методы и технологии для обобщения всей этой обширной и точной информации, а затем обработал ее с помощью новейших инструментов математики, тригонометрии и сферической геометрии, а также путем использования методов классической логики. Он очень аккуратно подходил к вопросу представления своих выводов – выдвигал их в форме гипотез, понимая, что другие исследователи проверят и улучшат его данные. Но этого не произошло в течение последующих 500 лет. В конце концов, европейские исследователи подтвердили его гипотезы и доказали его смелые предположения.

Бируни посвятил длинное повествование разъяснению движения Солнца, в результате чего предложил простую формулу для соотношения его зенита в определенной точке и широты. Несколько следующих глав основывались на измерениях, выполненных в течение последних трех веков, чтобы оспорить мнение Птолемея по важным пунктам, включая его заявление о том, что апогей Солнца неизменен. Сначала он представил измерения размера Луны и ее расстояния от Земли, затем перешел к детальному анализу движения Меркурия и Венеры. «Канон» заканчивается описанием западной и индийской астрологии – там учитываются лишь наиболее достоверные утверждения этой «науки».

Здесь, как и во всем «Каноне», Бируни впервые собрал точки зрения классической греческой, индийской и исламской астрономической мысли и подверг их тщательному математическому анализу. Он выдвигал собственные смелые суждения там, где считал, что классики ошибаются. «Канон» отражает склонность Бируни к тщательному и беспристрастному анализу и поразительно смелому выдвижению гипотез. Этот труд можно оценивать в качестве, пожалуй, величайшей средневековой работы по астрономии. Но вот что более удивительно – полный арабский текст «Канона Масуда» не публиковался вплоть до 1954–1956 годов, и даже тогда он вышел небольшим тиражом. И в настоящее время не существует достоверного и надежного перевода этой работы на английский, французский и немецкий языки[1061].

В те же годы Бируни закончил то, что считается первым научным исследованием по минералогии, «Собрание сведений для познания драгоценностей», более известное как «Минералогия». Эта работа была менее технической, чем большинство трудов Бируни, и включала: словарные описания минералогических терминов в восточных и древних языках; сведения о расположении крупных месторождений и методах их разработки; стихи о каждом минерале или драгоценном металле. Бируни также делал отступления, чтобы поговорить о кристаллографии и происхождении минералов, о магматических процессах и образовании минеральных отложений.

В этой работе Бируни впервые ввел понятие удельного веса. Его он стал применять для десятков минералов и металлов. Его измерения были очень точными – вплоть до трех десятичных знаков, европейцы пришли к таким измерениям к XVIII веке[1062]. «Минералогии» Бируни, впервые переведенной с арабского на Западе лишь в 1963 году, еще предстоит обрести свое место в истории науки.

Сын и наследник Махмуда – Мансур – был лишен власти тюрками Сельджукидами. Его преемники отказались от большей части Центральной Азии и сосредоточили свое внимание на Афганистане и долине Инда. Но к XII веку государство Газневидов оказалось под ударом со всех сторон. Новая династия Гуридов родом из Гора (на территории сегодняшнего Афганистана) тщательно изучила стиль завоеваний Махмуда. В 1146–1147 годы правитель Гора захватил индийские владения Махмуда и отпраздновал это, воздвигнув великолепный триумфальный минарет в своей столице на реке Герируд в Джаме, который при своих 65 метрах превзошел даже башни Махмуда в Газни и Гургандже. Воины одного из Гуридов, Ала-ад-дин Хусайна, разграбили и сожгли столицу Махмуда – город Газни. Хосров Малик, последний из Газневидов, умер в нищете в 1186 году. Конец династии вдохновил поэта XII века Низами Арузи Самарканди на такую эпитафию:

Август 1095 года выдался сложным для самого влиятельного, могущественного и богатого ученого в мусульманском мире – Абу Хамида Мухаммеда аль-Газали (1058–1111). Он был автором нескольких широко известных книг, в которых критиковались все свободомыслящие мусульманские философы, которые ориентировались скорее на Афины и Александрию, чем на Мекку. Он был самым блестящим преподавателем из багдадского медресе Низамия – высшей школы, учрежденной для подготовки исламских правоведов, которые должны были строго придерживаться суннитских принципов. Аль-Газали был опытным исследователем в области формальной логики, которую при этом называл (у других) опасной и «отступнической». Число его восхищенных учеников доходило до трехсот человек: они приходили на его лекции, чтобы послушать, как аль-Газали критикует всех выдающихся ученых эпохи. Высокопоставленные государственные служащие регулярно консультировались с ним по различным вопросам и щедро платили ему за помощь в составлении официальных речей для торжественных мероприятий.

Но случилось так, что тщеславный аль-Газали не смог есть, внятно говорить и потерял желание вставать за кафедру[1063]. Самоуверенный молодой ученый внезапно онемел. Это состояние, которое он сам назвал болезнью, продолжалось два месяца. Судя по описанным симптомам, речь идет о духовном кризисе, который закончился нервным срывом. Когда болезнь наконец отступила, аль-Газали отказался от всего своего имущества (за исключением необходимого для жизни его жены и детей), облачился в простое одеяние паломника и в одиночестве ушел из Багдада.

Аль-Газали родился в Центральной Азии, в Тусе – там же, где жил и работал Фирдоуси. Он учился у лучших умов Нишапура, пока визирь Низам аль-Мульк (его земляк) не позвал его в Багдад. Но теперь, переживая свой духовный кризис, аль-Газали решил не возвращаться в Хорасан, а отправиться в Иерусалим, Мекку и Дамаск. Там он проводил целые дни в одиночестве на вершине минарета. Спустя 10 лет он вернулся и заявил, что стал новым человеком, суфием, игнорирующим догмы веры в пользу прямого, мистического и тесного общения с Богом.