Волчий тотем - Цзян Жун

Чень Чжэнь усмехнулся:

— На сколько хватит этого небольшого количества травы?

— Я слышал, что в эти годы все скотоводы стали уменьшать поголовье своего скота, некоторые уже уменьшили в два раза, — ответил Ян Кэ.

Ещё они проезжали мимо нескольких «складов травы», и оба заметили, что между каждыми были построены три-четыре дома из кирпича и с черепичными крышами, а также круглые сараи для ягнят. Но сейчас в домах никого не было, трубы не дымили, перед дверями не было собак и телят. Скотоводы, возможно, переехали на бесхозные пастбища в глубине гор, отогнали туда скот. Глядя на железные сетки в степи, Чень Чжэнь с тяжким раздумьем сказал:

— На этом пастбище, где разводят самых известных монгольских боевых лошадей, в прошлом ведь никто не боялся и не ставил железных сеток?

Друзья продолжали двигаться вперёд, они хотели скорее увидеть людей. Однако, обогнув хорошо знакомый горный хребет, достигнув мест, где раньше было управление пастбищ, увидели, что там везде пески и растёт редкая трава, беспорядочно снуют мыши, кругом мышиные норы, похожие на змеиные, около нор повсюду насыпаны кучки песка. Бывших строений из кирпичей уже не осталось. Кругом были только пески и мыши.

Чень Чжэнь вздохнул:

— В степи без волков королями стали мыши. Копают глубокие норы, запасают зерно. Кто говорит, что мыши не могут стать тиранами? Китайцы хотя и кричат, что их надо убивать, но подсознательно уважают мышей, ведь мышь среди зодиакальных знаков стоит на первом месте, и очень схожа по кругозору с маленьким крестьянским сознанием, способности к размножению и твердолобости.

Вдруг по дороге им попался монгольский парень лет пятнадцати-шестнадцати, ехавший на мотоцикле. Мотоцикл поравшялся с джипом и остановился. Чень Чжэнь с удивлением обнаружил, что у парня за спиной висит малокалиберная винтовка, а к мотоциклу сзади привязан убитый беркут, с которого ещё капает кровь. У Чень Чжэня в памяти промелькнул тот день, когда отец Билиг впервые увидел такую винтовку у офицеров. Он даже не мог подумать, что монгольские дети уже носят с собой такое оружие.

Ян Кэ спросил у парня, где живут Бату и Гасымай, и тот показал им в сторону границы:

— Проедете приграничное шоссе, увидите самую большую каменную овчарню — это и есть их дом.

Сказав это, он развернулся и помчался в другую сторону.

Джип поехал дальше по уже знакомой им двоим дороге. Когда проезжали гору, Чень Чжэнь пытался искать взглядом байбаков.

— Разве можно встретить хотть одного байбака, когда даже дети носят с собой малокалиберные винтовки? — спросил Ян Кэ.

Чень Чжэнь отвернулся.

Джип проехал мимо нескольких домов, где живут люди, выбегавших собак было очень мало, всего две-три. Это не то, что раньше, когда жили в юртах, — в каждой семье их было по семь-восемь больших собак. Чень Чжэнь вздохнул:

— Я вспомнил Эрланя. Если бы он был сейчас жив, эти худые травинки по сравнению с ним разве можно было бы назвать собаками?

— Когда в степи не стало волков, все остальные звенья цепи этого живого организма расслабились, ужались и сократились. Без волков свирепые собаки превратились в послушных домашних животных, а боевые лошади в бутафорию и транспорт для путешественников, — сказал Ян Кэ.

Как только джип заехал на приграничную дорогу, сразу можно было увидеть длинную пограничную полосу. У друзей глаза слегка расширились от удивления. Ранее незаселённая десятикилометровая полоса сейчас уже была полностью освоена скотоводами и превратилась в цветущие пастбища. После того как они проехали более пятисот километров, появилось первое и единственное место, которое можно было назвать степными пастбищами. Хотя трава здесь была наполовину короче, чем в прошлом, всё равно, как прежде, густая и зелёная. На этих приграничных землях, на которые раньше было запрещено селиться в течение нескольких десятков лет, всё благоухало. Дома из красного кирпича и каменные овчарни один за другим стояли вдоль границы, каждый дом находился на относительной высоте по отношению к окружающей местности. На пастбищах было множество коров и овец, около десяти разных стад, стада были крупные, каждое от трёх до четырёх тысяч голов. Скотоводы здесь превратились из кочевых в оседлых.

Ян Кэ достал бинокль, внимательно посмотрел и заметил:

— Здешние овцы к тому же и очень огромные, мы с тобой тогда ещё не пасли таких больших овец, эти здоровее раза в два. Как чабаны не устают?

— Раньше овцы были общественные, а сейчас, когда их распределили по хозяевам, каждый и откармливает как следует, — сказал Чень Чжэнь.

Чень Чжэнь, увидев такие процветающие оседлые пастбища, однако почувствовал в душе какую-то пустоту. Раньше, когда пасли скот в разные сезоны на разных пастбищах, скотоводы не беспокоились, что трава будет съедена без остатка. Но сейчас, кроме «склада травы», больше нет других пастбищ. Им хотелось узнать, как скотоводы собираются жить дальше? Чень Чжэню показалось, что это последний, «фальшивый» расцвет монгольской степи.

Навстречу джипу приближались два мотоцикла и быстрая лошадь. Наконец-то Чень Чжэнь увидел всадника. Мотоциклы всё же опередили лошадь, затормозили перед машиной. Чень Чжэнь и Ян Кэ радостно закричали:

— Баяр! Баяр! — Они вылезли из машины и стали обнимать Баяра, как родного.

Баяр кричал:

— Чень Чжэнь! Чень Чжэнь! Мама, как увидела машину, сразу сказала, что это ты приехал, она послала встретить тебя! — Потом обнял Ян Кэ и произнёс: — Мама сказала, раз Чень Чжэнь приехал, то ты тоже обязательно приедешь. Давайте скорей к нам домой.

Двое молодцев слезли с лошади и мотоцикла, подошли к друзьям. Баяр объяснил, что это его сыновья, одному на вид было шестнадцать-семнадцать, а другому — четырнадцать-пятнадцать лет. Баяр сказал, что их сейчас отпустили на летние каникулы, они только что приехали из уезда.

Дома встреча была радостной, все обнялись и расцеловались. Их семья сейчас имела огромную каменную овчарню, больше раза в три, чем раньше в производственной бригаде. Внутри овчарни была отдельная комната, где находилась телевизионная антенна и ветряной двигатель. Около западного окна дома стоял накрытый тентом джип старой модели. Вокруг дома и овчарни на расстоянии одного ли был сплошной песок и росла очень редкая серая трава высотой в половину человеческого роста.

Чень Чжэнь и Ян Кэ вынесли из машины много угощений, еды и питья, сигарет, подарков. Гостиная у Бату и Гасымай была не меньше сорока квадратных метров, хорошо обставлена. На стене висел большой ковёр с портретом Чингисхана, он со стены обозревал своих потомков и гостей Чень Чжэнь почтительно встал перед портретом.

— Один из родственников отца из внешней Монголии, когда навещал нас, принёс ковёр в подарок. Ещё он сказал, что здесь очень богатый край, дороги очень хорошие, и образование, и пастбища тоже, не сравнить с тем, что там… Родственник из внешней Монголии ещё рассказывал, что у них там есть специальная зона, защищённая от волков, и что там запрещено их бить… — сказала Гасымай.