Иллюстрированная история суеверий и волшебства - Альфред Леман

Рис. 91. Baquet Месмера

Maleficium Taciturn itatis (Заговор молчания). В протоколах процессов ведьм записано нередко, что обвиняемый как будто не замечал мучений пытки, во всяком случае ничем не выдавал своей боли, упорно отмалчиваясь на все вопросы. Это явление называлось «заговором молчания» и считалось очень сильным доказательством вины, так как, очевидно, только с помощью дьявола обвиняемый мог получить такое бесчувствие.

Как понимали дело в этом случае, видно лучше всего на примере, взятом из «Cautio criminalis» Фридриха Спи (1631). «Один священник, присутствовавший обычно при пытках несчастных грешников, однажды увидал такого, который не хотел или не мог ответить на предлагаемые ему вопросы и висел на дыбе неподвижно с закрытыми глазами. Чтобы убедить судей, что это молчание достигнуто колдовством или что черт заткнул ему глотку, он дал такой совет: временно приостановить допрос и завести веселый разговор о посторонних предметах. Когда судьи действительно заговорили о другом и несчастный человек почувствовал, что муки пытки вдруг прекратились, то он открыл глаза, чтобы узнать, в чем дело, а может быть, в надежде на окончание пыток. Священник, очень довольный успехом опыта, воскликнул: „Смотрите, господа, когда мы болтаем о посторонних вещах, он просыпается, а когда он должен был признаваться в колдовстве, то, вместо того чтобы отвечать на вопросы, он спал. Сомневаетесь ли вы теперь еще, что он заколдован? Разве возможно, чтобы этот плут выдержал такие пытки без помощи дьявола, который его усыплял? Теперь давайте-ка попробуем еще немножко над ним наши инструментики».

Из этого рассказа, который, прежде всего, может служить примером разумного и человеческого отношения при допросах, нельзя решить, был ли пытаемый в обмороке или дело обстояло иначе, но в других актах говорится ясно, что несчастные весело болтали, точно не замечая и не ощущая ни малейшей боли при пытках. Это, конечно, невозможно при обмороке, значит, здесь было такое состояние, при котором субъект мог слышать вопросы и отвечать на них, но был совершенно нечувствителен к боли. Здесь мы наверное имеем перед собой гипнотическую анестезию, вызванную страхом или болью. Так как в то время, конечно, не подозревали, что такие состояния вполне естественны, то их приписывали козням дьявола или волшебству. Ф. Спи, вообще очень горячо протестующий в особенности против бессмысленных жестокостей, применявшихся к обвиняемым, тоже, конечно, не понимал истинной сущности дела, но во всяком случае он был гораздо ближе к истине, чем инквизиторы. О maleficium taciturnitatis он говорит следующее:

«Я знаю, что многие несчастные на пытке впадают в обморок, а эти безбожные люди говорят, что они заснули. Другие, я знаю, заранее решали не сказать ни слова и всеми силами старались удержаться, пока побежденные болью с закинутой головой и закрытыми глазами приходили в полное изнеможение. Разве это сон? Но ведь философы и врачи объясняют нам, что человек может от невыносимой боли, на пытке, впасть в оуепенение, при котором он будет походить на спящего или даже скорее на мертвого». Итак, Спи не верит в подобного рода сон, но мы должны допустить, что акты судов все же содержат долю истины и что во многих случаях они, вероятно, имели дело с гипнотической анестезией.

Транс. Английское слово: обозначает состояние, при котором душа углублена во внутреннее созерцание и не доступна внешним раздражениям. То же самое значение имеет греческое слово «экстаз» — собственно восторг. Таким образом, состояние, называемое в настоящее время трансом, сходно, по крайней мере, с тем, что называли экстазом; другой вопрос — тождественны ли оба состояния на самом деле, так как под словом «транс» еще и теперь подразумевают весьма различные явления. Если мы исключим те случаи, где причиной этих феноменов было применение наркотических веществ, то окажется возможным установить три главные группы. 1-я есть аутогипноз в том виде, какой может вызвать в себе каждый нормальный человек после некоторой подготовки. Две остальные гораздо более редкие группы состоят из специальных форм гистероэпилептических припадков, которые носят название «одержимости» и «экстаза». Так как нам известны характерные черты этих различных состояний, то мы, казалось бы, легко могли отличить их друг от друга. Затруднение, однако, состоит в том, что в чистой форме они встречаются лишь очень редко. Даже между нормальным аутогипнозом и наиболее резко выраженными истерическими явлениями можно найти всевозможные переходные формы; последние и наблюдаются всего чаще, и к ним-то именно обыкновенно и прилагается название транса. Чтобы сколько-нибудь выяснить себе сущность этих явлений, мы рассмотрим лишь состояние транса, как оно проявляется у нормального человека. Впоследствии, когда мы познакомимся ближе с типичными истерическими явлениями, мы приведем несколько примеров сложных комбинаций истерии с гипнозом.

Рис. 92. Пифия на треножнике

В древности несомненно знали форму аутогипноза, которую мы теперь зовем трансом, но ее смешивали с другими родственными явлениями под общим названием экстаза. О Пифии, жрице дельфийского храма, рассказывали, что под влиянием одуривающих паров, выходивших их земли, она приходила в состояние экстаза. Если история с парами не совсем басня, то мы имеем здесь дело с наркозом, т. е. с отравлением в форме временного беспамятства, которое хотя похоже на транс, но не тождественно с ним. Скорее можно допустить, что ближе к этому состоянию подходят те, о которых говорится в книге «De mysteriis» под названием энтузиазма и экстаза. Как в наше время состояние транса есть необходимое условие для проявления пророческой способности медиума, так энтузиазм, или экстаз, был необходим прежним магикам. Так как в дальнейшем изложении книги «De mysteriis» об энтузиазме прямо говорится, что он возбуждался посредством призывания богов, т. е. психическим путем, то в этом случае дело, конечно, шло об аутогипнозе. Экстатическое состояние, которое автор мистерий противополагает энтузиазму, было, однако, вероятно, однородно с ним, а также вызывалось обращением к демонам, т. е. психическими же средствами.

В более позднее время описание различных состояний делаются обстоятельнее, так что становится легче судить, о чем именно идет речь. Когда Сведенборг говорит, что для общения с духами нужно находиться в некотором состоянии, среднем между сном и бодрствованием, причем человек сохраняет только одно сознание, что он не спит, то мы не сомневаемся, что ученый натуралист дает нам описание гипнотического состояния, и притом совершенно ясное. То состояние, которое он называет «обуреванием духа», есть, конечно, наступивший во время прогулки аутогипноз. В других случаях мы видим применение именно гипнотизирующих способов вместе с созерцанием, полным погружением в одну мысль.

Еннемозер в своей магии цитирует из более раннего автора Алланиуса формулу, применявшуюся афонскими монахами в XIV столетии для приведения себя в восторженное состояние: «Затвори дверь и воспари духом над всем суетным и временным, затем опусти бороду на грудь и направь свои глаза с полным напряжением на середину живота возле пупа. Стесни дыхательные проходы, чтобы не дышать легко. Старайся внутри себя найти место сердца, где обитают все духовные силы. Сначала ты найдешь темноту и неподвижную твердость. Если же ты выдержишь так дни и ночи, то достигнешь, о чудо, неизреченного блаженства, потому что дух увидит то, чего никогда не знал: он увидит между собой и сердцем сияющий воздух».