Воин пяти Поднебесных: Пророчество - Уэсли Чу

Пусть даже после расставания прошло меньше часа, Цзянь уже тосковал. Он провел в одиночестве почти всю жизнь и наконец нашел друзей — настоящих друзей… и вот они уходили, а он беспомощно смотрел им вслед. Возможно, разлука была временной, как сказала Михе. Но могла оказаться и вечной.

Очевидно, тревоги Цзяня отражались у него на лице.

— Ты грустишь? — спросила Цофи, ласково коснувшись его плеча.

— Мне будет недоставать друзей.

Цзяню следовало сказать, что ему будет недоставать Синьдэ, Михе и Пахма, но в голове у него все перепуталось, и то, что он сказал, прозвучало искренне и вызывало сочувствие.

— Ну, я пока не то чтобы твой друг, но все-таки составлю тебе компанию, — отозвалась Цофи и обвела взглядом тихое плато. — Похоже, другого выбора нет.

— Ты остаешься? — удивленно спросил Цзянь.

Цофи криво усмехнулась:

— Да уж побуду еще. Мне нужно многому научиться у Тайши.

— Чушь какая! Драться ты не умеешь, я ни разу не видел, как ты упражняешься. Чему ты можешь у нее учиться? Она только и делает, что тебя шпыняет!

Цофи пренебрежительно хихикнула.

— Какой же ты простачок. Тайши — легендарный военный искусник. Она знает, что такое быть лучшей. У такого человека есть чему поучиться.

— Не понимаю…

Так часто бывало, когда Цзянь разговаривал с Цофи. И все-таки он был рад ее обществу. Он сомневался, что выжил бы здесь, на вершине, с одной лишь Тайши.

Цофи весело подняла бровь:

— И потом, Тайши велела мне учить тебя грамматике, математике и истории. И этикету, в каковом ты полностью несведущ.

— Э… что? — воскликнул Цзянь. — Ты будешь моим учителем, Цофи?

— Зови меня мастер Ву!

Она так и заливалась смехом, пока они возвращались к дому. Цзянь подумал, что Цофи слишком уж веселится на его счет.

Тайши ждала их возвращения. Король приближался к горизонту, и его оранжевые лучи озаряли Тайши сзади, окружая ее таинственным ореолом.

— Давно пора, — резко сказала Тайши, и тут же чары спали. — Я хочу есть. Разведите огонь и поставьте воду.

— Да, мастер, — дружно ответили Цзянь и Цофи.

Тайши выставила руку, преградив им путь.

— Цзянь, подожди.

— Что, Тайши?

Она тяжело оперлась на палку.

— Покажи мне удар.

Цзянь нахмурился.

— Сейчас?

Тайши молча смотрела на него.

Цзянь повиновался. Он сжал кулак и изобразил простой прямой удар. Короткий и резкий. Потом повторил левой рукой. Едва он успел разжать кулаки, как Тайши взмахнула палкой, целясь ему в голову. Похоже, она совсем не нуждалась в костыле. Цзянь успел заслониться. Тогда Тайши нанесла ряд ударов с разных сторон. Очевидно, она не тратила много сил.

Цзянь дал себе волю, не забывая о защите. Наконец он сделал ошибку — слишком высоко поднял руки, в то время как следовало прикрывать корпус. Тайши ткнула его в бок с такой силой, что Цзянь сложился пополам, затем стукнула в подбородок и опустила наконечник палки прямо на большой палец ноги. Цзянь с воем запрыгал на одной ноге; Тайши подбила вторую, и он рухнул навзничь.

— Ух, как это, наверное, было больно, — заметила Цофи без особого сочувствия.

— Чего вы от меня хотели? — поинтересовался Цзянь, когда Тайши помогла ему встать.

Та одобрительно кивнула.

— Просто, ясно, вдумчиво. Ты избавился от всех вредных привычек. Чистый лист.

Цзянь почесал в затылке.

— Что?

— Наконец ты готов учиться, — голос Тайши звучал до странности официально. — Я, Линь Тайши, предлагаю тебе, Вэнь Цзяню, стать моим наследником в школе Чжан семейного стиля Линь.

У Цзяня отвисла челюсть.

— А?..

До него дошло не сразу, но мало-помалу он все понял. Он несколько раз моргнул, сдерживая слезы.

— Вы уверены?

— Я не сомневаюсь, что на протяжении следующих лет много раз пожалею об этом, но — да. — Она коротко кивнула. — Я уверена.

Ноги у Цзяня подогнулись, и он упал на колени.

— Перестань, — немедленно велела Тайши. — Я кажусь тебе такой немощной?

Он кое-как поднялся.

— Что теперь? Какая-то церемония?

Тайши рассмеялась, искоса глядя на него.

— Церемония? Ты думаешь, что поступил в школу, где раздают яркие пояса и торгуют званиями? Никаких церемоний, мальчик. Ты теперь Шепот Ветра. Это труд, а не какие-то там церемонии.

— Я понимаю, мастер, — на сей раз Цзяню удалось без запинки произнести это слово, и ему даже понравилось. — Ну, что дальше?

— Мы сделаем из тебя мастера, какого не видел мир, — сказала Тайши. — Однажды ты будешь нужен Тяньди и своему народу. Когда это время настанет, когда пророчеству понадобится Предреченный герой, воин пяти Поднебесных, который выполнит свое предназначение, когда придет пора принести мир и покой землям Чжун, ты, Вэнь Цзянь, будешь готов к любым испытаниям, которые встанут на твоем пути, в том числе к встрече с Вечным Ханом Катуа.

— Вы не разочаруетесь, мастер. — Цзянь снова хотел опуститься на колени, но вовремя остановился. — Я готов учиться.

Тайши, опираясь на палку, зашагала к дому. Цзянь и Цофи двинулись за ней.

— Нет, не готов. Не стой столбом, принеси воды из ручья. Разведи огонь и помоги Цофи готовить ужин. На рассвете мне нужны теплая ванна и завтрак. Потом принимайся за починку крыши. Дом совсем пришел в упадок.

— А потом мы начнем заниматься? — с готовностью спросил Цзянь.

— Ничего подобного, ты наверняка провозишься с починкой целый месяц.

Линь Тайши поднялась на крыльцо и ушибла палец о выгнувшуюся доску. Зашипев, она стукнула по ней палкой и скрылась в доме.

Каждый шаг казался Сали опаснее предыдущего. Стиснув зубы, она боролась с постоянной приглушенной тревогой, когда скакала вместе с Хампой на паре краденых рабочих лошадей по чжунским полям. Тревога только усилилась, когда они достигли Шиньюнских гор и попытались найти следы беглецов, не попав в руки чжунских патрулей.

Но все-таки они нагнали своих, и Сали несколько недель практически не спала, пока они с Даэвоном и Мали вели почти полторы тысячи голодных и отчаявшихся детей Незры к Травяному морю, а чжунские солдаты наступали им на пятки.

Когда они достигли Травяного моря, начались другие беды. В то время как прочие беглецы радостно кричали, обнимались и пели при виде высоких клонящихся стеблей, Сали гадала, каким образом ее соплеменники, почти все пешие, выживут в этих суровых краях. Море не прощало тех, кто плохо подготовился.