Белые и синие - Александр Дюма

— Я знаю его, мой генерал, — отвечал Золотая Ветвь, — но это не важно: такой славный малый, как Поющий Зимой, никогда не помешает.

— Вы направитесь прямо к дому Гулена. Благодаря вашим мундирам вам не будут чинить препятствий. В то время как двое из вас подойдут к часовому и заведут с ним беседу, восемнадцать остальных захватят пятнадцать синих, которые находятся в доме. Приставив саблю к груди, вы заставите их поклясться, что они ни во что не будут вмешиваться. Как только они поклянутся, оставьте их в покое: они сдержат свое обещание. Завладев нижней частью дома, вы подниметесь в комнату Франсуа Гулена. Я убежден, что он не станет защищаться, и поэтому не говорю вам, что нужно делать в случае сопротивления. Что касается часового, вы понимаете, как важно, чтобы он не поднял тревогу. Часовой сложит оружие, либо его убьют. Между тем Поющий Зимой выведет лошадей из конюшни, запряжет их в повозку гильотины, и, раз она стоит на дороге, нужно будет лишь заставить ее ехать прямо, чтобы добраться до нас. Когда синие дадут вам слово, вы можете рассказать им о цели своей миссии; я абсолютно убежден, что среди них не найдется ни одного, кто отдаст свою жизнь за Франсуа Гулена; напротив, далеко не один даст вам дельные советы. Так, к примеру, Поющий Зимой забыл узнать, где живет палач, вероятно, потому что я сам забыл ему это напомнить. Я полагаю, что ни один из вас не захочет исполнить обязанности палача и, значит, он нам необходим. Я оставляю дальнейшее на ваше усмотрение. Вылазка будет предпринята около трех часов ночи. В два часа ночи мы будем на тех же позициях, что вчера. Увидев сигнальную ракету, мы убедимся, что вам сопутствовала удача.

Золотая Ветвь и Поющий Зимой шепотом перекинулись несколькими словами. Один высказывал свои соображения, другой оспаривал их; наконец оба пришли к согласию и, обернувшись к Кадудалю, сказали:

— Хватит разговоров, мой генерал, все будет исполнено так, что вы останетесь довольны.

Около двух часов ночи послышался стук колес экипажа.

Это Костер де Сен-Виктор возвращался с афишами.

Он поручил печатнику развесить в Витре сто афиш, словно был уверен в успешном исходе дела.

Текст афиш гласил следующее:

«Вы приглашены присутствовать при казни чрезвычайного уполномоченного Директории Франсуа Гулена. Он будет казнен на собственной гильотине завтра, от восьми до девяти часов утра, на большой дороге из Витре в Ла-Герш, в месте, именуемом Мутье.

Генерал Кадудаль, по приказу которого совершается казнь, предлагает Божье перемирие каждому, кто пожелает присутствовать при этом акте правосудия.

Жорж Кадудаль. Лагерь в Ла-Герше».

Костер де Сен-Виктор, проехавший через Этрель, Сен-Жермен-дю-Пинель и Мутье, также раздал афиши местным жителям, специально разбудив их и поручив передать землякам, какой счастливый случай ждет их завтра.

Действительно, ни один из них не посетовал на то, что был разбужен, ведь уполномоченных Республики казнили не каждый день.

Чтобы расчистить дорогу, лошадей привязали к срубленными деревьям, как сделали это на другом краю дороги.

В два часа, как было условлено, Кадудаль подал сигнал своим соратникам, занявшим те же позиции в зарослях утесника и дрока, где они сражались накануне.

Получасом раньше Золотая Ветвь, Поющий Зимой и двадцать их солдат, переодетых гусарами, покинули лагерь, направившись на дорогу в Шато-Жирон.

В течение часа царила глубочайшая тишина.

Из своего укрытия шуаны могли слышать голоса часовых, окликавших друг друга на посту.

Примерно без четверти три отряд переодетых шуанов показался в конце главной улицы и после кратких переговоров с часовым направился по той же улице к ратуше, где остановился командующий Юло; но Поющий Зимой и Золотая Ветвь были не так просты, чтобы следовать по большим улицам; они устремились в переулки, где больше походили на патруль, который следит за безопасностью города. Таким образом они добрались до дома, где жил Франсуа Гулен.

Здесь все произошло так, как предполагал Кадудаль. Часовой, охранявший гильотину, увидел отряд, идущий из внутренней части города, и ничего не заподозрил; лишь когда ему приставили к горлу пистолет, он догадался, что нападавшие имеют виды на машину.

Республиканцы, которых застали в доме спящими, не оказали никакого сопротивления. Франсуа Гулена схватили прямо в постели, завернули в простыню и связали, прежде чем он успел позвать на помощь.

Что касается палача и его помощника, они обитали в маленьком садовом флигеле, и, как предвидел Кадудаль, сами республиканцы, узнав о причине нападения, указали белым конуру, где спали два гнусных создания.

Кроме того, синие взялись расклеить и раздать афиши, пообещав испросить у полковника Юло разрешения присутствовать при казни.

В три часа ночи ракета, пущенная с верхней части дороги, известила Кадудаля и его смельчаков, что операция удалась.

И правда, в тот же миг послышался грохот тяжелой повозки, на которую был водружен один из отменных образчиков изобретения г-на Гильотена.

Видя, что его людей никто не преследует, Кадудаль присоединился к ним, приказав убрать с дороги трупы, чтобы повозка могла проехать без помех.

Лишь на середине спуска они услышали, как в городе заиграли трубы и забили барабаны.

В самом деле, никто не спешил предупредить командующего Юло. Тот, кому это поручили, не забыл прихватить с собой некоторое количество афиш и, вместо того чтобы первым делом сообщить полковнику о дерзкой выходке, предпринятой Кадудалем и его соратниками, сначала показал ему афиши; но тот ничего не понял и был вынужден задать ряд вопросов, лишь постепенно приоткрывших ему истину. Тем не менее в конце концов полковник обо всем узнал и пришел в страшную ярость; он распорядился преследовать белых и отнять у них уполномоченного правительства любой ценой.

Тогда-то загрохотали барабаны и заиграли трубы.

Однако офицеры так уговаривали старого полковника, что. в конце концов укротили его и добились от него молчаливого разрешения отправиться под свою ответственность поглядеть на казнь, при которой ему самому смертельно хотелось присутствовать.

Однако он понимал, что это невозможно, поскольку он навлек бы на себя серьезные неприятности, и лишь поручил своему секретарю, не решавшемуся попросить у него разрешения присоединиться к другим офицерам, составить для него полный отчет.

Юноша подпрыгнул от радости, узнав, что ему удастся увидеть, как отрубят голову гражданину Франсуа Гулену.

Надо думать, что этот человек внушал всем сильнейшее отвращение, раз белые и синие, военные и штатские единодушно одобрили весьма спорное, с точки зрения правосудия, деяние.

Что касается гражданина Франсуа Гулена, он не понимал, что с ним собираются сделать, до того момента, когда увидел на середине спуска шуанов, присоединившихся к его свите и мирно заговоривших с ней. Читатель согласится, что, поскольку Франсуа Гулена схватили люди в республиканской форме, завернули в простыню, не отвечая на вопросы» бросили в повозку вместе с его тоже связанным приятелем-палачом и повезли вслед за дорогой ему гильотиной, свет истины не мог сам по себе забрезжить в его голове.