Хроники Амбера. Книги Мерлина - Роджер Желязны

— Что? — спросила она, — что это было такое?

Я попытался улыбнуться, но мне это не совсем удалось.

— Небольшой эксперимент, который я все время хотел провести, — сообщил я.

— Вы научились чему-нибудь благодаря ему?

— Возможно, — ответил я. — Не делать больше этого.

— Извините.

Она приблизилась к краю Лабиринта, который снова успокоился.

— Жуть, — сказала она, — словно свет во сне. Но он великолепен. И вы все должны его пройти, чтобы обрести своё наследие?

— Да.

Она медленно двинулась направо, проходя по периметру. Я следовал за ней, пока она неспешно шла, обводя взглядом яркие просторы дуг и поворотов, коротких прямых линий, длинных маятниковых кривых.

— Думаю, что это трудно?

— Да. Весь фокус в том, чтобы жать, жать и жать и не переставать это делать, даже когда перестаёшь двигаться, — ответил я.

Мы стояли с минуту молча, пока она рассматривала под новым углом Лабиринт.

— И как же он вам понравился? — поинтересовался наконец я.

— Он эстетичен.

— А ещё что-нибудь чувствуете?

— Мощь, — ответила она. — Он, кажется, что-то излучает. — Она качнулась вперёд и помахала рукой над ближайшей линией. — Давление здесь почти физическое, — добавила она затем.

Мы двинулись дальше, проходя с другой стороны вдоль всей длины огромного рисунка. Я видел по другую сторону Лабиринта место, где горел фонарь. Свет его почти терялся в призрачном мерцании Лабиринта.

Вскоре Корал снова остановилась.

— А что это за линия, которая, кажется, кончается прямо здесь? — показала она.

— Это не конец, — уточнил я. — Это начало. Именно с этого места и начинают проходить Лабиринт.

Она приблизилась, проведя рукой над ней.

— Да, — сказала она. — Я чувствую, что она начинается здесь.

Не знаю, сколько мы там стояли, затем она взяла меня за руку и сжала её.

— Спасибо, — сказала она, — за все.

Я уже собрался спросить, зачем она говорит с такой конкретностью, когда она двинулась вперёд и ступила на линию.

— Нет! — закричал я. — Стой!

Но было уже слишком поздно. Её нога уже опустилась на линию и свет ярко очертил подошву сапога.

— Не двигайся! — скомандовал я. — Что бы ты ни делала, стой смирно.

Она сделала то, что я сказал, сохраняя прежнюю позу. Я провёл языком по губам, показавшимися мне очень сухими.

— Теперь постарайся поднять ногу с линии и убрать её. Ты можешь это сделать?

— Нет, — ответила она.

Я опустился на колени рядом с ней и стал изучать обстановку. Теоретически, если вступишь на Лабиринт, возврата назад уже нет. У тебя есть только один выбор — продолжать идти и либо успешно пройти его, либо быть уничтоженным где-то по дороге. С другой стороны, ей и так полагалось погибнуть. Опять же теоретически, никто, кроме лиц королевской крови Эмбера не должен ступать на Лабиринт и остаться в живых. Вот и полагайся теперь на теорию.

— Чертовски неподходящее время для вопросов, — сказал я. — Но почему ты это сделала?

— Там, в пещере, ты указал мне, что догадка верна. Ты сказал, что знаешь, что я такое.

Я вспомнил свои слова, но говорилось это, подразумевая, что она носит в себе меняющее тело существо. Какое же значение могли они иметь ещё, относящееся кроме всего прочего и к Лабиринту? Но даже когда я подыскивал заклинание, способное освободить её от притяжения Лабиринта, мне приходило в голову очевидное.

— Твоя связь с Домом?… — тихо произнёс я.

— Считают, что у короля Оберона был роман с моей матерью перед тем, как родилась я, — сказала она. — По времени сходится. Однако, это всего лишь слух. Я ни от кого не смогла добиться подробностей. И поэтому никогда не испытывала уверенности. Но я мечтала о том, чтобы это было правдой. Я надеялась найти какой-нибудь путь к этому месту. Я мечтала попасть сюда, пройти Лабиринт и увидеть, как передо мной раскроются все Отражения. Но я также знала, что если не права, то погибну. А затем, когда ты согласился, ты подтвердил мою мечту. Но я не перестала бояться. И по-прежнему боюсь. Только теперь я боюсь, что у меня не хватит сил успешно одолеть его.

То ощущение знакомости, испытанное мною при первой встрече с ней… Я вдруг сообразил, что его вызвало общее семейное сходство. Её нос и лоб чуточку напоминали мне Фиону, в подбородке и в скулах было что-то от Флоры. Однако волосы, глаза и телосложение напоминали сестру.

Я снова вспомнил зло глядящее изображение своего деда в галерее наверху. Развратный старый ублюдок действительно погулял на славу. Надо, однако, отдать ему должное. Он был недурным мужчиной.

Я вздохнул и поднялся на ноги. Положил ей руку на плечо.

— Слушай, Корал, — обратился к ней. — Прежде чем мы пробовали взяться за это, нас всех хорошенько инструктировали. Я намерен рассказать тебе о нем прежде, чем ты сделаешь ещё один шаг, а пока я говорю, ты почувствуешь протекающую от меня к тебе энергию. Я хочу, чтобы ты была как можно более сильной. Когда ты сделаешь следующий шаг, я хочу, чтобы ты ни разу не останавливалась, пока не доберёшься до середины. Может быть я буду кричать тебе указания. Сразу же делай то, что я тебе говорю, не думая об этом. Сперва я расскажу тебе о Вуалях, местах сопротивления…

Сколько говорил, не знаю…

Я следил, как она приблизилась к первой Вуали.

— Не обращай внимания на холод и шоки, — сказал я. — Они не причинят тебе вреда. Пусть тебя не отвлекают эти искры. Ты скоро наткнёшься на сильное сопротивление. Не ускоряй дыхания.

Я следил, как она пробивалась.

— Хорошо, — одобрил я, когда она вышла на лёгкий отрезок, решив не говорить, что следующая Вуаль будет намного тяжелее. — Кстати, не подумай, что сходишь с ума. Скоро он начнёт играть с тобой в мнемонические игры…

— Уже начал, — отозвалась она. — Что мне следует делать?

— Вероятно, это в основном воспоминания. Просто давай им течь и по-прежнему сосредотачивай внимание на пути.

Она продолжала идти, и я заговаривал ей зубы, пока она не прошла вторую Вуаль. Прежде, чем она вырвалась из неё, искры поднялись почти до плеч. Я следил, как она с трудом миновала дугу за дугой, а потом хитрые кривые и длинные радиусные повороты, реверсивные петли; временами она двигалась быстро, а временами замедляла ход почти до полной остановки. Но всё-таки продолжала идти. Она обладала зрением и, казалось, обладала волей. Не думаю, что она нуждалась теперь во мне. Я был уверен, что мне больше нечего предложить, что исход прохождения находится в её собственных руках.

Поэтому я заткнулся и следил, раздражённый, но неспособный помешать собственному телу повторять её движения, словно сам был там, предвидящий, компенсирующий.