Просветительские идеи и революционный процесс в Северной Америке - Мария Филимонова

Началом Гражданской войны явился обстрел федерального форта Самтер в бухте Чарльстона (Южная Каролина). В 4:30 утра 12 апреля 1861 г. 47 орудий батареи конфедератов Чарльстона открыли огонь по форту Самтер. Так и не получив помощи от федерального правительства, после 40-часовой бомбардировки, когда у гарнизона кончились боеприпасы, командующий гарнизоном Андерсон был вынужден сдать форт. Флаг Союза был спущен и над фортом взвился флаг Южной Конфедерации[1559]. Это было открытое военное выступление южан против федерального правительства.

Гражданская война, как это бывает в истории любой страны, приняла варварский антигуманный характер с самого начала военных действий. По мнению историков, в ней погибло больше 1 миллиона человек, в то время как население страны составляло около 30 миллионов[1560]. Война сопровождалась многочисленными актами насилия и жестокости не только на полях сражений.

И обе стороны конфликта утверждали, что воюют ради соблюдения Конституции страны, в которой составной частью являлся Билль о правах, первые 10 поправок к конституции, закреплявший важнейшие политические, личные гражданские права, а также гарантировавший неприкосновенность частной собственности.

Проблема соблюдения или нарушения прав человека в условиях Гражданской войны зависела от территории, свободной от военных действий, или, наоборот, являвшейся фронтовой зоной. С одной стороны, была территория северных штатов, лояльных администрации Линкольна. Затем — территория пограничных штатов, ситуация в которых была неопределенной долгое время. Далее — территория, где собственно происходили сражения, и где поочередно могли находиться войска или северян, или южан, где смерть пожинала свою скорбную жатву. Существовала еще и прифронтовая полоса, где действовали чрезвычайные обстоятельства. Наконец, была еще территория самой южной Конфедерации, первоначально не затронутая войной. Соблюдение даже естественных и неотъемлемых прав человека в условиях братоубийственного конфликта представлялось чаще всего неразрешимой проблемой, за исключением не затронутых военными действиями регионов. Тем более представляется важной в научном плане задачей — проследить, как обстояло дело с правами человека во враждующих лагерях.

В последнее время стало модным обвинять Север в стремлении навязать южанам чуждый им образ жизни, подчинить их диктату янки. Профессор экономики из Мэриленда Томас Ди Лоренцо в своей книге «Линкольн без маски: что мы не предполагаем знать о бесчестном президенте» обвиняет большинство историков Гражданской войны в США в том, что они создали настоящий культ 16-го президента и превратили его в «героя», а сами стали защитниками и пропагандистами «сильного правительства», «имперской» и «тоталитарной политики», идеализируя политику Севера. Ди Лоренцо изображает Линкольна тираном, стремящимся к личной славе[1561]. Автор повторяет известные обвинения Линкольну в том, что он был «сверх-расистом» и никогда не верил в возможность равенства черной и белой рас.

Южные штаты, по его мнению, сопротивлялись президенту-диктатору, который подавлял свободу прессы, отменял действие habeas corpus, заключал в тюрьму невиновных граждан, принимал решения, минуя Конгресс, игнорировал Верховный суд. Историк считает, что 640 тысяч солдат, павших в Гражданской войне с обеих сторон, сражались не за почетное дело ликвидации рабства, а за то, чтобы принести в жертву верховенству федерального правительства права и независимость штатов. Именно Линкольна он обвиняет в развязывании войны и создании сверх-централизованного государства, не совместимого с подлинной демократией и нарушающего права граждан.

Джефри Мэнбер и Нейл Дэлстром в своей книге «Ярость Линкольна»[1562] рассматривают проблему взаимоотношения правительства и оппозиционной печати. В центре их повествования история журналиста Джона Ходжсона, издававшего в маленьком городке Пенсильвании проюжную газету «Jeffersonian», в которой он защищал право штатов на отделение, превосходство белой расы и называл правительство Линкольна мерзким и отвратительным. В августе 1861 г. возмущенная толпа разрушила типографию, а несколько дней спустя судебные маршалы арестовали его собственность согласно Конфискационному акту. Затем пострадавший редактор долго судился с правительством США и даже выиграл процесс. Авторы осуждают Линкольна, который всячески подавлял северную оппозиционную прессу и добился полной ликвидации свободы слова во время войны.

Отделившиеся в 1860–1861 гг. южные штаты создали собственное государство, приняли собственную Конституцию и избрали временным президентом Джефферсона Дэвиса, (1808–1889)[1563], крупного плантатора из Миссисипи, являвшегося сенатором Конгресса США, также в силу обстоятельств усиливавшего исполнительную власть. Главным отличием Конституции КША от федеральной было признание рабства. Оно стало ее «краеугольным камнем»[1564], как откровенно выразился вице-президент Александр Гамильтон Стефенс (1812–1883)[1565]. Будучи политическим деятелем и юристом, он еще задолго до сецессии Юга отстаивал право штата на выход из Союза, как действенное, хотя и крайнее средство, заставляющее федеральную власть держаться в рамках Конституции. Право на отделение есть право как гражданское, так и революционное. Оно заложено в договоре, первоначально заключенном штатами. Любой штат вправе взять обратно то, что он предоставил мирным путем, когда сочтет подобный шаг желательным. Суверенные штаты никогда не отрекались от своего суверенитета. Конституция представляет собой равноправный договор между равноправными партнерами. Соединенные Штаты — это федеративный союз, а не органически единое государство: «Настоящее государство должно прежде всего быть сильным… Необходимо, чтобы некая сила объединяла воедино все его части и всех его граждан. Я охотно признаю эту необходимость. Наши расхождения затрагивают не эту силу и не широту ее применения, а характер и природу. Какой она должна быть — физической или моральной? Я полагаю, что самая могучая сила, способная связывать воедино все составные элементы всякого государства, это любовь народа к своему государству»[1566]. До тех пор, пока уважаются права всех, общие интересы и верность своему государству будут сохранять целостность Союза.