Третий рейх изнутри. Воспоминания рейхсминистра военной промышленности. 1930-1945 - Альберт Шпеер

Больше Лей меня не тревожил, и даже Гиммлеру не удалось продемонстрировать мне свое превосходство. 14 марта 1944 года он приказал арестовать Бернера фон Брауна и двух его помощников. Причина, как официально сообщили начальнику центрального управления, состояла в том, что эти трое – в нарушение одного из моих распоряжений – отдали приоритет мирному проекту в ущерб программам разработки нового оружия. В действительности же фон Браун и его сотрудники говорили в своем кругу о том, как можно усовершенствовать ракету, чтобы в отдаленном будущем приспособить ее для почтовой связи между США и Европой. Они были настолько наивны, что даже предоставили для журнальной публикации свои фантастические проекты. Когда Гитлер навещал меня в Клессхайме, я, воспользовавшись его удивительной благожелательностью, попросил о снисхождении к арестованным специалистам и вырвал обещание добиться их освобождения. Однако прошла неделя, прежде чем обещание было выполнено. Гитлер до сих пор ворчливо вспоминал о трудностях, которые ему пришлось преодолеть ради меня, зато фон Браун был «защищен от всяческих преследований, пока являлся незаменимым специалистом». И все же Гиммлеру удалось достичь одной из поставленных целей: отныне даже руководители ракетного проекта не чувствовали себя в безопасности, прекрасно понимая, что в другой раз мне, вполне вероятно, не удастся освободить их из-под ареста.

Гиммлер давно стремился создать промышленный концерн, который находился бы в полной собственности СС. Гитлер, как мне казалось, прохладно относился к этому замыслу, и я это отношение всячески поддерживал. Вероятно, этим и объяснялось странное поведение Гиммлера во время моей болезни. Именно в те месяцы он наконец сумел убедить Гитлера в многочисленных преимуществах крупного промышленного объединения в структуре СС. В начале июня 1943 года Гитлер приказал мне помогать СС в строительстве собственной экономической империи, охватывавшей все сферы от добычи ископаемых до производства, причем выдвинул весьма странную причину: необходимо усилить СС, чтобы при его преемнике они могли бы, к примеру, помешать министру финансов сократить их финансирование.

В результате произошло именно то, чего я опасался в самом начале своей работы на посту министра вооружений. Правда, мне удалось отстоять право на такой же контроль над производственными мощностями, выделенными Гиммлеру, как и над остальными предприятиями военной промышленности, на том основании, что «если один род войск добьется полной независимости, то рухнет вся двухлетними трудами скоординированная система производства вооружений для трех других родов вооруженных сил». И хотя Гитлер пообещал мне поддержку в случае конфликта с Гиммлером, у меня оставались серьезные сомнения. Достаточно сказать, что к тому моменту, как рейхсфюрер СС пригласил меня в свой дом в Берхтесгадене, он уже знал от Гитлера об этом разговоре.

Фантастические идеи Гиммлера даже Гитлер находил смешными, но при этом рейхсфюрер СС оставался реалистом, точно представлявшим себе свои политические цели. Во время обсуждений Гиммлер держался весьма дружелюбно, однако я чувствовал, что он принуждает себя к вежливости. Он старался не общаться с посетителями с глазу на глаз, неизменно запасаясь свидетелем из числа своего персонала. Гиммлер умел терпеливо выслушивать доводы собеседника – редкое качество для нацистской верхушки. Он педантично обсуждал самые незначительные детали, явно продумав заранее все, что хотел сказать, и не боялся показаться тугодумом или недалеким человеком. Его персонал работал с точностью хорошо смазанного механизма, что, на мой взгляд, отражало безликость шефа. Стенографистки в его штате были молоденькими, но отнюдь не хорошенькими, зато добросовестными и трудолюбивыми.

Гиммлер представил мне хорошо продуманный и всеобъемлющий план. Пока я болел, СС, несмотря на противодействие Заура, завладели крупнейшим венгерским военно-промышленным комплексом «Манфред-Вейсс». Как объяснил Гиммлер, на основе этого комплекса он хотел создать уверенно расширяющийся картель. Он спросил, нет ли у меня специалиста, который помог бы осуществить столь грандиозный замысел. Недолго думая я предложил Пауля Пляйгера, имевшего опыт строительства крупных сталелитейных заводов в рамках четырехлетнего плана. Пляйгер, энергичный и независимый, с обширными связями в промышленности, сумел бы противостоять беспринципной экспансии СС, однако Гиммлеру выдвинутая мною кандидатура не понравилась, и больше он никогда не спрашивал у меня совета.

Ближайшие помощники Гиммлера – Освальд Поль, Ханс Юттнер и Готтлоб Бергер – вели переговоры жестко, но при этом весьма доброжелательно, что свойственно заурядным личностям. Двое других – Рейнхард Гейдрих и Ханс Каммлер – держались так же холодно, как и их шеф. Эти белокурые, синеглазые, хорошо воспитанные и всегда аккуратно одетые «истинные арийцы» были способны принять любое неожиданное решение и претворять его в жизнь с редким упорством. При всей своей фанатичности Гиммлер при подборе персонала прежде всего интересовался не партийным стажем, а такими качествами, как энергичность, смекалка и рвение. Весной 1942 года Гиммлер назначил удовлетворявшего всем этим требованиям Каммлера, тогда высокопоставленного сотрудника отдела строительства министерства авиации, начальником строительного управления СС, а летом 1943 года поручил ему ракетную программу. В ходе нашего вынужденного сотрудничества Каммлер показал себя хладнокровным расчетливым человеком, фанатично и беспринципно рвущимся к цели.

Гиммлер возложил на Каммлера множество обязанностей и при малейшей возможности брал его с собой к Гитлеру. Вскоре поползли слухи, что Гиммлер готовит Каммлера на роль моего преемника, но поначалу я видел в нем лишь положительные черты. Мой партнер и, по всей видимости, конкурент, Каммлер был почти зеркальным моим отражением: он также происходил из буржуазной семьи, закончил университет, работал в строительстве, «был замечен» нацистским руководством и далее стремительно делал карьеру в сфере, не соответствовавшей его образованию.

Во время войны трудовые ресурсы были решающим фактором для любого промышленного предприятия. Еще в начале сороковых годов СС начали тайно и все более стремительными темпами строить и заполнять узниками трудовые лагеря. В письме от 7 мая 1944 года Вальтер Шибер, начальник одного из моих управлений, обратил мое внимание на попытки СС использовать подчиненную им рабочую силу для экономической экспансии. Более того, руководство СС положило глаз и на иностранных рабочих, трудившихся на наших заводах. Их арестовывали за малейшие провинности и отправляли в трудовые лагеря[262]. Мои помощники подсчитали, что таким способом весной 1944 года мы теряли от тридцати до сорока тысяч рабочих ежемесячно.

В начале июня 1944 года я напрямую обратился к Гитлеру: «Мы не можем позволить себе терять полмиллиона рабочих в год… тем более что потратили огромные средства на обучение квалифицированных рабочих… их просто необходимо как можно быстрее вернуть на прежние места работы». Гитлер пообещал обсудить эту проблему с Гиммлером и затем принять решение в мою пользу. Однако в разговорах и со мной, и с Гитлером Гиммлер без стеснения отрицал существование подобной практики.